Сын Человеческий

Потом Иисус заходил в Гефсиманский сад (גַּת־שְׁמֵנָה {Гат Ш’мэнá} — масличная давильня) и отдыхал там (Ин.18:1–2), а на ночь поднимался на Элеонскую гору (Лк.21:37; 22:39; Ин.18:1).

Мы не знаем, уходил ли Иисус после праздника Кущей из Иерусалима и его окрестностей — например, в Эпрайим (אֶפְרָיִם, Ин.11:54; ср. 2 Цар.13:23) — или же оставался в столице вплоть до праздника Ханукка, но нам известно, что в декабре 29 года Основатель был в Иерусалиме (Ин.10:22–23).

Вскоре после праздника Иисус отправился в Перею и на берега Иордана — в те места, которые Он посещал три года назад, когда следовал за школой Иоанна Крестителя (Ин.10:40; ср. Мф.19:1; Мк.10:1; Лк.18:35). Здесь, вероятно, Он встречал благосклонный прием — в особенности, в Иерихоне (Мф.20:29; Мк.10:46; Лк.19:1).

Иерихон, или, точнее, Й’рихó,[615] — один из самых древних городов в котловине Иордана, основанный, быть может, в X–VIII тысячелетии до н. э. Этот город-оазис, называемый в Библии Ир hатмарúм (עִיר הַתְּמָרִים — город пальм, Втор.34:3; Суд.3:13), располагался в 10 километрах к северу от Мертвого моря.[616]

Иерихон был весьма богат (Strab.XVI.2:41; Вав Талм. Беракот.43а) и давал, по словам Иосифа Флавия, лучший бальзам (Jos.AJ.XIV.4:1; XV.4:2). Вероятно, ввиду этого в Иерихоне располагался телоний (таможня). Говорят, главный сборщик податей очень сердечно принял Иисуса в своем доме (Лк.19:1-10), а при выходе Основателя из города некоторые приветствовали Его мессианским титулом — Сын Давидов (Мф.20:30–31; Мк.10:47–48; Лк.18:38–39).

Иерихонский оазис, вероятно, напомнил Иисусу родную Галилею. Иосиф Флавий отзывался об этом месте в таких же восторженных тонах, в каких он говорил и о Галилее, называя Иерихон земным раем (Jos.BJ. IV.8:3). «Земля иерихонская, — пишет он, — самая плодородная в Иудее, производящая в огромном изобилии пальмовые деревья и бальзамовые кустарники. Нижние части стволов этих кустов надрезывают заостренными камнями и кáпающие из надрезов слезы собирают как бальзам» (Jos.BJ.I.6:6).

После этого благоприятного путешествия Иисус решил снова отправиться в Иерусалим, о чем и возвестил своим ученикам (Мф.20:17–18; Мк.10:33; Лк.18:31). Но они подумали, что Основатель идет в столицу с окончательной и долгожданной целью показать себя там Мессией и установить Царство Небесное. И тогда братья Зеведеевы попросили Иисуса, чтобы Он дал им в Царстве Мессии самые почетные места. На это Основатель ответил, что распределять места — не в Его власти, а во власти Бога. После этого случая остальные из Двенадцати вознегодовали на Иакова и Иоанна (Мк.10:35–41; ср. Мф.20:20–24).

Через некоторое время Иисус и Его ученики пришли в Вифанию, в дом Симона Прокаженного (Мф.26:6; Мк.14:3; Ин.12:1). Марфа приготовила галилейским гостям вечерю (Ин.12:2), а Мария взяла сосуд с миром и возлила это масло на голову Основателя, и дом наполнился благоуханием (Мф.26:7; Мк.14:3; ср. Лк.7:37–38; Ин.12:3). Тогда некоторые из учеников вознегодовали на Марию и говорили, что это миро можно было бы продать за триста динариев и раздать деньги нищим (Мф.26:8–9; Мк.14:4–5; ср. Ин.12:4–6). Но Иисус заступился за женщину и спас ее от смущения (Мф.26:10; Мк.14:6; ср. Лк.7:44–48; Ин.8:10–11; 12:7).

VIII. Παθηματα του κυριου

47. Герой «Страстей»

«Пророк Моисей {…} был древнее всех писателей, и через него {…} изречено такое пророчество: “Не оскудеет властитель от Иуды и вождь от чресл его, доколе не придет Тот, Которому отложено, и Он будет чаянием народов; Он привяжет к виноградной лозе осленка своего и омоет одежду свою в крови грозди”.[617] Демоны, услышавши эти пророческие слова, сказали, что Дионис родился сыном Зевса (υἱὸν τοῦ Διός), и передали, что он был изобретателем винограда, и осла[618] помещают в таинствах его, и учили, что он был растерзан и взошел на небо», — пишет Юстин (Just.Apol.I.54; ср. Just.Dial.69; Eus.HE.VIII.2:4); а Климент Александрийский добавляет: «Точно так же и философия, варварская и эллинская, содержит части вечной истины, полученные однако не из мифов о Дионисе, но благодаря богословию вечного Логоса» (Clem.Strom.I.13 {57:6}).

Христианская Церковь называет искупительные страдания Богочеловека тем же словом, каким в дохристианских мистериях названы страдания языческого бога — страсти (πάθη). Diapasmos Вакха и stayrosos Христа этим словом как бы приравниваются, а суть состоит в многозначности греческого слова πάθος — страсть, страдание, возбуждение, воодушевление. И как то ни странно, Церковь, считая греховной любую страсть, называет свою величайшую святыню Страстями (Eus.HE.II.17:21).

«Страсти Господни» начинаются вшествием Иисуса в Иерусалим. В талмудической литературе (Мидраш Коhэлет.73:3) мы находим следующее пророчество: «Каков был первый спаситель {Моше}, таков будет и последний {Машиах}. Что говорит Закон о первом спасителе? “И взял Моше жену свою и сыновей своих, посадил их на осла” (Исх.4:20. — Р.Х.). Так же и последний Спаситель: “кроткий и сидящий на ослице” (Зах.9:9. — Р.Х.)».