Сын человеческий

Головокружительное путешествие в море быстро подошло к концу. Он выпал из несущего потока и, замедлив движение, частица за частицей, падал и громоздился на пустынном берегу маленького островка. Собрав свои части, он не соединился, не обрел форму мужчины или женщины; сейчас он едва напоминал холмик постиранных обрывков, словно крохотные личинки ракообразных, вынесенные на берег приливом. В эту груду вместе с его частицами замешались и принесенные сюда чужие частицы; они вонзились в него, словно лезвие. Остров подозрительно напоминал груду отбросов, и его грудь не была собственно грязью, но разрушенным органическим веществом, как он сам. Что теперь? Остаться здесь, чтобы гнить в темноте? С одного бока его еще омывали воды реки, но уже не размывали, не разрушали: его выгнали. Мог ли он двигаться? Нет. Что-то различать? Только смутно.

Помнить? Да, помнить он мог. Будет ли его природа изменяться и дальше? Он не знал. Отдых. Развалины. Он подождет дальнейшего развития.

– Я тоже жду, – объявил могучий голос.

Кто это сказал? Где? Еще один обломок, выброшенный рекой? Как ему ответить?

Отвечать он не мог.

Если я слышу, настаивал он внутри, то могу и говорить. А я слышу. И тогда он сказал:

– Помогите. Скажите мне, кем я стал?

– Ты – чистый потенциал.

– А ты?

– Я жду.

– Дай мне посмотреть на тебя, – попросил Клей.

Пришло видение: он увидел огромного размера создание, посаженное на красноватую песчаную почву острова. Над поверхностью поднимались лишь голова и плечи. На плоской, широкой голове были одни глаза и ничего больше. Голова без шеи росла прямо из широченных плеч. Он увидел и ту часть создания, что была погребена в земле. Длинная, без всяких конечностей с грубой, пористой кожей и мантией из отростков, которые исполняли роль корней, добывая из почвы нитраты. Клей узнал в создании одного из Ждущих, о которых слышал от Квоя Дыхателя. Несмотря на весь свой растительный вид, это было животное и даже более того, один из нескольких сосуществующих в эту эпоху видов людей. Изображение поблекло и исчезло.

– Я тоже человек, – сказал Клей. – Был.

– И сейчас еще.

– Но что я теперь?

– Созвездие возможностей. Ты еще движешься по своему пути. Кем бы ты стал?

– Самим собой.

– Ты и так ты.

– Но это не моя истинная форма.

Казалось Ждущий смеется.

– Как можно говорить об истинной форме?

– Истинная форма та, в которой я начал свое путешествие.

Ждущий показал ему ряд сменяющих друг друга форм: младенец Клей, подросток Клей, взрослый Клей, Клей спящий, Клей бодрствующий, Клей бодрый, Клей скучный, Клей голый, Клей одетый, Клей, выбирающийся из очищающего ручья, Клей Дыхатель в пруду Квоя, Клей женщина, Клей, растворенный в живой реке, Клей, громоздящийся в дельте.

– Который из них ты? – спросил Ждущий.

– Все.

– Те и другие. Зачем ограничивать себя? Принимай опыт таким, каков он есть. Кем бы ты стал?

– Выбирай ты, – ответил Клей и превратился в Ждущего.

12

Местом жительства его стала влажная холодная грязь. Двигаться он не мог, даже мысль о том, что можно двигаться, казалась ему странной.

Довольный своим прочным положением, он впитывал через свои волокнистые корни все необходимые питательные вещества и наблюдал великолепные переливающиеся оттенки речной зыби. Другой Ждущий жил неподалеку. Клей постоянно сознавал мысли Ждущего: великая сила, горделивое спокойствие, страстный интеллект и оказывающая на все влияние степень каменистой меланхолии, грусть о вещах вещей.

Он не знал возраста Ждущего, но очень быстро понял, что спрашивать об этом глупо, поскольку время интересовало Ждущего только его отрицанием.

– Мы изучили достоинство безвременности.

Он даже не пытался узнать и то, в какой момент человеческой истории созрела мысль принять данную форму и по какой причине. Он пассивно принимал все и научился ожидать неопределенное разнообразие.

Пассивность рождает пассивность.

– Какова твоя цель? – спросил он Ждущего.

– Ждать.

– Вас много?

– Много.

– Ты контактируешь с другим Ждущими?

– Редко.

– Ты ощущаешь здесь свое одиночество?

– Я ощущаю свободу.

Вопросы Клея закончились. Лучше изучать реку. Глаза, словно антенны, принимали изображения со всех сторон; он видел горы, море, тучи, бархатные туманы. Солнце всходило и садилось, всходило и садилось, но эти перемены не воспринимались как течение времени. Всего лишь феномены освещения.