Сын для миллиардера

— Я ничего не понимаю… Почему тест показал, что отец не он? Я ведь честна была с ним верна ему, мама! Я ничего не понимаю. Но тесты не могут ошибаться столько раз!

Мама задумалась, прикусив губу.

— Надо сделать тест на материнство, а вдруг… вдруг Надя вообще не ваша дочь! Артур же не делал тест на материнство?

Пожимаю плечами.

— Да ну! Это невозможно! Мы же не в кино. Думаешь, ребёнка подменили?

— Почему невозможно? Ты же знаешь, какая Илона мразь! Она сделает всё, что угодно, лишь бы добиться своего! Она больная женщина!

— Такие тесты дорого стоят, мы и так сейчас находимся в очень трудном положении.

Если честно, я уже ничего не хочу.

Я просто устала.

У меня нет сил. Нет настроения.

Я просто хочу жить ради дочки.

Растить её, воспитывать, знакомить с нашим большим миром. Видеть её первые шаги, слышать первые слова и восхваляться первыми, серьёзными достижениями.

Я не переживу, если узнаю, что Надя — не моя дочь.

Я так сильно привязалась к малышке! Она — моё всё.

— Надо сделать. Артур поступил очень некрасиво! Сделать, хотя бы для того, чтобы тебя не считали лгуньей и девицей лёгкого поведения! Это нечестно и несправедливо. Страдать за то, чего ты не делала. Ты ведь не делала, правда?

Отрицательно качаю головой, пытаясь сдержать подступающие слёзы.

— Хорошо, сделаем. Немного позже. Когда я найду работу.

— Что? Работу? Но…

— Я не могу сидеть на шее у Влада, это неправильно. А тебе работать не позволю.

— Моя девочка, мы справимся! Всё будет хорошо, — обещает мне мама, положив теплую ладонь на мою руку сверху.

Чуть покачав в кроватке Наденьку, я иду в прихожую. Смотрю в глазок, и застываю, когда вижу огромный букет роз. Он такой большой, что не помещается в “глазке”.

— Кто?

— Курьер. Примите посылку.

— Я ничего не заказывала, вы ошиблись. Уходите.

Сердце в груди начинает биться очень быстро.

Ладошки мгновенно потеют.

По пищеводу вверх поднимается чувство радости, но я его быстро притупляю.

Надежда…

Она всё ещё плачет внутри меня, ожидая, в один миг, увидеть перед собой Артура.

Чтобы он пришел.

Извинился.

Сказал, что произошло ужасное недоразумение!

Он погорячился…

Я надеялась на это неимоверно сильно, особенно в первые дни после того, как Артур меня прогнал.

Дальше это чувство становилось всё тише и тише…

Потом, когда за нами начали охотиться журналисты, и вовсе сошло на нет.

Я поняла, он не придет.

Ведь прошло уже несколько недель.

— Девушка, я не могу! Начальник меня уволит! Я оставлю букет здесь, заберёте потом, если меня боитесь.

Букет исчезает из поля зрения, потом я вижу парня в красной кепке и красной кофте. Махнув рукой в глазок, он сбегает вниз по ступенькам, исчезая.

Руки чешутся открыть дверь и взглянуть на букет…

Я себя останавливаю.

Запрещаю.

Хожу туда-сюда по комнате, но, в конце концов, сдаюсь.

Открываю дверь, беру его в руки. Еле-еле затаскиваю в квартиру через дверной проем, ух какой большой!

Пахнет невероятно…

Поставив его на столе на кухне, нахожу небольшую пластиковую карточку. Разворачиваю. Там всего лишь два слова:

“Ягодка, прости…”

Внутри всё обрывается.

Я почти плачу.

Боже!

Как мне больно!

Ягодка…

Внезапно слышу какие-то звуки со стороны гостиной комнаты. Быстро бегу туда! Похоже на хлопок окна, или двери.

Забежав в комнату, цепенею. Я вижу Артура… В красивом, модельном костюме. Он мелькает прямо за балконом, я даже пугаюсь! Потому что мне кажется, что он завис напротив окна в каком-то немыслимом полёте.

Переварив в голове всю эту неожиданность, я понимаю, что его поднял на четвёртый этаж пожарный кран.

Что он только творит?!

Артур перелазит через окно, уверенной походкой двигается ко мне. В руках он держит ещё один букет, но уже поскромнее. Догадываюсь, что ту махину из ста одной розы ему было бы проблематично поднять на четвертый этаж, из-за того, что букет закрыл бы весь обзор. Или не влез в окно.

Там явно больше ста одной розы.

Я очень люблю розы…

Не знаю, что мне делать, как себя вести.

У Артура грустные глаза. Они у меня всё внутри переворачивают.

— Я знал, что ты меня не пустишь. Но, как ты знаешь, для меня нет ничего невозможного, пришлось немного покреативить.

Он двигается вперёд, а я неосознанно назад. Пока не врезаюсь ягодицами в боковинку дивана.

— Мила, прости меня! Я всё узнал…

— Артур, мне нечего сказать, — качаю головой, пытаясь не заплакать. — Просто уйди.

— Нет! Я. Никогда. От тебя. Не уйду! Я люблю тебя, Мила! Я не могу без тебя. Ты моё всё! Пусть убьют меня, но я с места не сдвинусь, пока ты меня не простишь!

Я стою, ни живая, ни мертвая.

По моим щекам просто катятся слёзы, когда Артур становится передо мной на колени, затем меня обнимает, прижимаясь лбом к моему животу.

Руки дрожат, тянутся к его волосам, чтобы пальцами в них зарыться. Почувствовать тепло его тела. Его присутствие. Его мощную ауру, пронзающую как цунами.

Душа рвется от жажды.

Быть снова его!

Принадлежать только ему!

Но гордость ей запрещает.

— Артур, я… Мне было очень больно. Ты разбил мне сердце… Ты выставил нас вон. Я не знаю, мне так тяжело… Не хочу больше никаких отношений, хочу, чтобы меня оставили в покое.