Сын эрзянский

Рядом на полатях громко сопели во сне близнецы, не обращая внимания на укусы клопов. Степа же вертелся, почесывался, думал и прислушивался к голосам в избе. Внизу, за столом, все еще сидели отец и дядя Охрем, рассуждая о своих заботах. В их разговор иногда вмешивались женщины. Голосов Ольги и Фимы не слышно. Они, наверно, где-то улеглись спать. На конике беспрестанно кашляла и охала бабушка Орина. Пракся пряла. Потрескивая, чадила лучина.

Степа и не заметил, как заснул.

2

Утром, едва забрезжил рассвет, Дмитрий, захватив с собой топор и лопату, повел Марью показывать место, где он наметил поставить избу. Топор он вонзил в пень и принялся копать яму под стул. Марья вынула из-за пазухи тряпочный узелок с землей и, высыпав часть землицы на место, где будет стоять изба, остальную положила за пазуху. Здесь же рядом стоял сруб. Марья обошла вокруг его, любуясь светлыми и ровными сосновыми бревнами, добытыми в этом лесу в долг у лесника, и спустилась к реке. Берег в этом месте был довольно крутой и высокий. Река называлась Бездна. Вода в ней была чистая, хотя дно илистое и вязкое. По ее берегу росли густые кустарники ветлы и ольхи. За рекой темнел старый лес. На опушке стояли большие, толстые, наверное, столетние дубы и липы. По эту сторону реки, почти от двора старика Кудажа, начинается сосновый бор. Где-то за ним находилось родное село Марьи — Алтышево. Вниз по течению Бездны раскинулось поле новоселов, усеянное кустарником и кущами деревьев. Узенькими полосками нераспаханной земли вилось оно между этими кущами, точно разорванные куски материи. Марья топталась на месте, оглядывая все вокруг, «Вот она какая, эта новая земля!» — сказала она себе и опять подошла к мужу.

— Митрий, в какой стороне полдень? Совсем закружилась, никак не могу понять.

— Смотри на толстые дубы за речкой, в той стороне полдень. Туда и будут смотреть наши окна.

— Надо прокопать в круче ступеньки, легче будет ходить за водой, — заметила Марья.

— Сделаем! Все сделаем! — бодро отозвался Дмитрий.

Он стоял в вырытой по колени яме и улыбался. Марья еще никогда его не видела таким счастливым.

— А двор где будет? — спросила она.— Здесь, за избой, сразу начинается скат, для двора место неудобное.

Дмитрий вылез из ямы и отвел ее поодаль, где проходила чуть заметная лощинка. Летом здесь росла высокая трава, Дмитрий скосил ее, и теперь на ней торчали толстые высохшие концы стеблей.

— Вот по обе стороны этой лощинки поставим конюшню для гнедухи и коровник Буранке, навозная вода будет стекать в низину, — говорил Дмитрий, показывая, где что должно стоять.

Марье тоже понравилось место для двора: от избы недалеко. Двор не обязательно должен быть возле самой избы. Случись пожар — все сгорит. А так что-нибудь да останется — или двор, или изба.

Осмотрев все, Марья пошла к избе Назаровых готовить завтрак. Дмитрий продолжал копать. Надо было сделать восемь ям. До снега Дмитрий намеревался подвести сруб под крышу. Не зимовать же у Назаровых? У них там и своей семье тесно. На этих днях обещали прийти дед Охон и Иваж.

Степа пришел звать отца завтракать. Он был без шапки и в старом зипуне Иважа нараспашку. Степа не выспался и поминутно зевал.

— Не раскрывай рот, хомяк впрыгнет. Знаешь, сколько их здесь? — сказал Дмитрий.

Степа стиснул челюсти, но удержать зевоту не смог.

— Иди глотни из Бездны холодной водички, сразу сон пройдет, — посоветовал ему отец.

Степа спустился к реке. У самой воды торчал конец толстого полусгнившего бревна. Древесина в нем легко отделялась слоями. Степа принялся ногтями отдирать куски древесины и бросать их в воду, любуясь, как легко они плывут по течению. Затем он обратил внимание на косячки маленьких рыбок, плавающих у самого берега. Рыбки были почти цвета воды, и казалось, что они прозрачные. Ему захотелось поймать хотя бы одну, ничего подобного он в Баеве не видел. Он подошел к самому краю песчаного берега и опустился на корточки. Рыбки, испугавшись его, отплыли в темную муть дна, но вскоре появились снова. Они все время подплывали к берегу, но стоило Степе протянуть руку, мгновенно исчезали. Под его ногами песчаный берег осыпался. Увлекшись рыбками, он этого не замечал. Наконец берег обвалился, и Степа оказался по пояс в холодной воде. Он испугался, но, оценив положение, решил, что ничего страшного не произошло. Он попытался встать и выйти из воды, но ноги его вязли все глубже. Тогда он лег грудью на край берега и решил выбраться ползком. Песчаный берег опять подвел его, обвалился, и Степа теперь уже был в воде по самые плечи. Он испугался всерьез и закричал что есть мочи:

— Тятя, тону!

Дмитрий прибежал на его крик.

— Зачем тебя туда понесла нелегкая?

Он схватил Степу за ворот зипуна и вытащил на берег. Со Степы струями стекала вола. Полы его зипуна, лапти и онучи были залеплены густым илом. Отец велел ему бежать к Назаровым, пока не закоченел. Сам тоже отправился за ним. Но Степа, залепленный илом, не мог бежать, а плелся медленно.

— У этой речки нет дна, я так и не достал его, — говорил Степа, стуча от холода зубами.