Сын Грома, или Тени Голгофы

Выход был один. Молиться и просить Бога, чтобы их миновала чаша сия. Просить, чтобы в ту живую тучу ударила молния, чтобы подул ветер и унес саранчу, погрузил эту прожорливую нечисть, опустошающую цветущие поля и нивы, в воды моря Галилейского. Пока Иоанн размышлял над путями спасения и творил про себя молитву, по его лицу, по бортам лодки и по деревянной скамье застучали, забили, как россыпи града, крупные желтобрюхие кузнечики, похожие на маленьких всадников. Будто кто-то нарочно швырял их пригоршнями. Иоанн взглянул на Учителя. Тот стоял, держась одной рукой за небольшую мачту, к которой обычно крепили парус, а другой, по которой уже ползала, суетилась саранча, слегка прикрывал лицо. Губы его что-то шептали. Возможно, он тоже молился.

Вдруг легкой дымкой заволокло глаза ученика, и вид наступающей саранчи сразу изменился: «По виду своему саранча была подобно коням, приготовленным на войну; и на головах у ней как бы венцы, похожие на золотые, лица же ее – как лица человеческие; и волосы у ней – как волосы у женщин, а зубы у ней были как у львов; на ней были брони железные, а шум от крыльев ее – как стук от колесниц, когда множество коней бегут на войну; у ней были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах ее были жала …»

Страх охватил Иоанна, и он обратился к Богу: «Услышь, Боже, голос мой в молитве моей; сохрани жизнь… Укрой… от замысла коварных…» Он знал: это происки лукавого.

Видение исчезло. Однако саранча стремительно наполняла лодку.

Спасение пришло с небес, откуда, как теперь понимал Иоанн, только и возможно спасение. Они стояли уже по колено в копошащейся, усердно работающей жесткими маленькими колючими челюстями массе, когда вдали над Тивериадой возник ветер, закружил облака, взвил в небо несколько хвостатых смерчей, взметнул тучи песка и пыли над берегом, настиг затмевавшую солнце тучу саранчи, прорвал ее в нескольких местах и, словно засасывая, умчал скопище прожорливых насекомых в далекие небесные выси, чтобы просыпать на погрязших в пороках жителей новых Содомов и Гоморр, коими из покон веков полнилась и будет полниться земля человеческая. Ибо говорил царь Соломон: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем».

Путники переглянулись и вздохнули с облегчением. Учитель взял черпак, стал вычерпывать саранчу из лодки и выбрасывать ее в воду, а Иоанн навалился на весла.

Был у Иоанна еще один вопрос, который уже много лет мучил его, но он не решался спрашивать Учителя при братьях, боялся, что засмеют. Однако для него вопрос был важным, поэтому, пересилив стеснение, он снова обратился к Учителю.

– Прости, Учитель, не могу не задать тебе еще один давно мучающий меня вопрос… Можно? – спросил Иоанн, опять поворачиваясь к Учителю.

– Ты же мой ученик – значит, можно.

– С тех пор как я с раввином Ахавом изучал Писание и прочитал там о судьбе раба Божия Иова, меня преследует мысль: как мог Бог разрешить сатане так глумиться на праведным Иовом? Ведь сказал же Он про Иова: «Нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла». И тут же разрешил сатане: «Вот, все, что у него, в руке твоей; только на него не простирай руки твоей».

И сатана взял свое.