Сын ярла

Оно сверкало в ярко-голубом небе волшебным брильянтом, тысячью огоньков отражаясь в ослепительно белых сугробах так, что было больно смотреть, и Хельги прикрыл глаза рукой. Лишь через несколько минут, привыкнув к свету, он оглядел усадьбу, ручей, голые, давно потерявшие листву деревья, покрытые лесом холмы и далекие горы. С залива, начинавшегося прямо тут же, почти у самой усадьбы, дул ветер — совсем не по-осеннему теплый. Волны — сине-зеленые, глубокие, словно глаза разбитной женщины, — мерно бились о низкий берег, оставляя после себя блестящие черные камни.

— Взбежим на холм, а? — азартно воскликнул Хельги. — Глянем, где наши.

— Еффинда говорила: тебе нельзя сейчас сильно бегать, — предупредила Сельма и, не дождавшись ответа, быстро понеслась на холм. Хельги еле-еле догнал ее и, задыхаясь, встал на вершине рядом. Следующий холм был пониже, справа от него возвышались горы, а слева, у самой кромки залива, копошились люди, словно муравьи, обступившие огромную черную тушу. И вправду — кит!

— Что я говорила? — хитро улыбнулась девчонка, и Хельги, словно первый раз, заметил, какие у нее жутко голубые глаза — словно глубокая морская синь, загнутые кверху ресницы, ослепительно белая кожа, изящный, чуть присыпанный веснушками нос и небольшая родинка над верхней губой, слева.

— Ну, что встал? Бежим!

— Ага.

Взявшись за руки, они подбежали к крутому склону. Хельги желал в этот миг только одного — чтоб этот бег вообще никогда не кончался. Остановились лишь у обрыва, задумались — как бы половчей обогнуть.

— А давай — прямо вниз, на плаще… — неожиданно предложил Хельги. — Ну, как зимой, с горки…

Сельма смешно наморщила нос, опасливо огляделась — вокруг никого не было, — усмехнулась и махнула рукой:

— Давай. Если плаща не жалко!

Хельги не нужно было долго упрашивать. Долой с плеч плащ, прямо на землю, на мокрую от дождя или тающего снега траву… Сельму в охапку, и — вниз, по крутому склону! Так, чтоб ветер в лицо, и солнце, и…

Понесло хорошо! И ни о чем не думалось. Лишь ветер свистел в ушах да звонко смеялась Сельма. Они пронеслись по мокрой траве и с разгона чуть было не ухнули в глубокую лужу. Поднялись на ноги, уселись у корней старого ясеня, подставив лица солнцу. Нечасто выдаются в Халогаланде такие деньки. Особенно сейчас, поздней осенью, почти что зимой.

— Хельги, — приподнялась на локтях Сельма. Толстые косы ее разметались, в темно-голубых глазах стоял дикий восторг и почему-то грусть. Отороченная бобровым мехом шапка валялась рядом.

Повернувшись к девушке, Хельги улыбнулся, чувствуя себя так, как никогда раньше не чувствовал. Еще бы! Он вместе с Сельмой!

— Знаешь, что к сестре твоей Еффинде посватался Рюрик Ютландец? — тихо спросила девушка и тяжело вздохнула. — Сигурд ярл обещал сыграть свадьбу.

— Так чего ж ты не рада?

— Рада. — Сельма широко улыбнулась. — Только все равно обидно. Ты знаешь, мы с Еффиндой подруги, хоть и редко видимся — от Снольди-Хольма, сам знаешь, путь не близкий. Вот уедет Еффинда… Тоже страшно. Ведь покинуть родные места — все равно что переселиться в Нифлхейм.

— Да, это так, — важно согласился Хельги. — Но ведь викинги же ходят в далекие страны! Как и мы пойдем этим летом, с младшей дружиной… — Он хотел было не менее важно, даже небрежно, добавить, что собирается стать хевдингом младшей дружины, но запнулся, посчитав, что такие хвастливые слова недостойны благородного викинга.

— Но викинги возвращаются, пусть даже не все! И притом — они же мужчины.

— Это ты верно заметила. — Хельги сел на плаще, обхватив коленки руками, как сидел когда-то давно, в раннем детстве. Сельма уселась рядом, погладила его по волосам, светлым и длинным, шепнула на ухо:

— Хельги.

— Да?

— А как ты думаешь — мне тоже пора замуж?

Хельги не знал, что и сказать. Вернее, знал… да сказать побоялся.

— А я еще и не за всякого выйду, — дразнилась Сельма. — А то попадется еще какой-нибудь скряга, типа ваших соседей, братьев Альвсенов!

Засмеявшись, Сельма засунула за шиворот Хельги целую пригоршню мокрых листьев.

Так они и просидели у ясеня, пока не замерзли, а потом все-таки дошли до кита.

С какой искренней радостью встретили Хельги друзья!

Первым навалился Харальд Бочонок — толстый парень, похожий на упитанного медвежонка, любитель хорошо покушать, — волосы его, цвета прелой соломы, лезли прямо в нос приятелю.

— Ты еще не сожрал этого кита, Харальд? — вырвавшись из медвежьих объятий, весело поинтересовался Хельги. — Слава богам, хоть что-то нам всем оставил.

Харальд засмеялся, заржал, как конь, показывая крепкие зубы.

— Кстати о жратве, — заметил кто-то сзади. — Неплохо было бы перекусить.

Хельги обернулся: насмешник Ингви по прозвищу Рыжий Червь — рыжеватый веснушчатый пацан с курносым носом и близко посаженными светло-серыми глазами, тоже старый приятель.

— Поешь пока снега, Ингви, — усмехнулся сын ярла. — Но знай: за моим пиршественным столом всегда найдется место для тебя… Ну и для Харальда, если он будет поменьше есть.

Все, включая самого Харальда, радостно захохотали.