Сын императрицы

Никому - Лексею тоже, - не давал понять о своем даре, но однажды пришлось в какой-то мере раскрыться. Случилось то после Рождества, обратил внимание на инспектора своего отделения - ему напрямую подчинялись воспитатели всех классов. Капитан Басов не отличался общительностью, сторонился шумных компаний, да и возрастом был постарше многих - уже под пятьдесят. В этот день выглядел особенно хмурым и подавленным, склонив голову, неподвижно сидел за столом в своем кабинете. То ли из-за сострадания, то ли уважения к этому спокойному и доброму к детям офицеру, Роман потянулся к его сознанию и прислушался, невольно принимая от него тоску и отчаяние:

- ... что же делать, Танечке плохо! Никто не даст мне такие деньги, все знают, что не смогу рассчитаться. И дать на залог нечего - не нажил добра, старый дурень. А надо скорей, с каждым днем дочери хуже...

Романа проняло, затопило желание помочь в беде хорошему человеку. И ведь такая возможность есть - из доходов подаренного Лексею имения, - только надо убедить того на благое деяние. Почему-то был уверен, что он согласится, хотя в прежней истории отмечали его жадность - отказывал в просьбе своим товарищам занять им деньги. Но тогда юношу развратила разгульная жизнь после выпуска из корпуса, спустил все средства на карточную игру, залез в долги. Пока же еще не потерял сострадание, Роман не раз убеждался в мягкости мальчика в отношении к другим. Не ошибся и сейчас, в ответ на свое предложение Лексей после недолгого раздумья высказался:

- Дядя Рома, коль ты думаешь, что надо помочь Матвею Ивановичу, так и сделаю. Только надо сказать директору - он мой опекун и надо его согласие. Пойдем к нему, я ему объясню, а он уже сам решит, как быть дальше.

В обеденный перерыв Лексей отпросился у воспитателя и вскоре стоял перед директором, без прежней робости докладывал:

- Ваше сиятельство, я по делу относительно господина инспектора. У Матвея Ивановича больна дочь, ее надо везти на лечение. Нужны деньги, большая сумма, а их у него нет. Прошу выдать требуемые деньги из моего пенсиона, вот заявление. Разрешите передать?

Бецкой внимательно прочитал листок, а потом спросил:

- Тут у тебя не написано, какую сумму просишь?

Лексей о том не знал, так и ответил:

- Не могу знать, Ваше сиятельство. Посчел невозможным спрашивать Матвея Ивановича - он, наверное, мне бы не ответил.

- То верно, кадет, не тебе учинять допрос, - согласился Бецкой, после позвонил в колокольчик.

- Вызови-ка срочно капитана Басова, - дал указание заглянувшему в кабинет секретарю, а потом задал вопрос:

- А откуда, Бобринский, ты знаешь о болезни дочери инспектора и что у него нет денег?

Пришлось Лексею придумывать ответ: - Услышал разговоры между господами офицерами, Ваше сиятельство, пожелал помочь.

Через недолгое время подошел вызванный инспектор, его недоуменный вид красноречиво подсказывал - не знает, по какому поводу его так спешно позвали. Бецкой тут же приступил к расспросу:

- Матвей Иванович, у тебя больна дочь?

- Да, Ваше сиятельство, у нее чахотка.

- Что сказал доктор, ее можно вылечить?

- Можно, но Таню, дочь, нужно как можно скорее везти на юг, к Азову. В нашем климате она не выживет, доктор дает не больше месяца.

- Сколько денег надо на лечение и есть ли они у тебя, Матвей Иванович?

- Доктор сказал - не меньше тысячи рублей, у меня же их нет. И занять их не у кого - я уж думал о том.

- Поможем, Матвей Иванович. Помнится, у тебя дочь одна?

- Да, Ваше сиятельство, одна. Танечка у нас поздняя, мы с женой уже не чаяли иметь свое дите.

- Дадим тебе денег, Матвей Иванович. От кадета твоего, Бобринского, будет тысяча рублей и от корпуса двести - вдруг понадобятся на какие-то расходы. И еще - получишь отпуск на все время лечения и дорогу с содержанием.

- Вовек буду благодарен, Ваше сиятельство, но должен сказать - не смогу расплатиться, если только часть.

- Деньги от корпуса безвозмездно - это помощь тебе. А с кадетом можешь поговорить, но вроде возврата не требует. Так, Бобринский?

Лексей не замедлил с ответом: - Так, Ваше сиятельство, не надо возврата. Лишь бы девочка выздоровела, на то деньги не жаль.

Все присутствующие расчувствовались - и дарующие и принявший дар. Бецкой обнял капитана, а тот после мальчика, глаза несчастного отца набухли от слез, но сдержался, проговорил с дрожью в голосе: - Благодарю, Бобринский, жене и дочери скажу о благодетеле - будем молиться за тебя...