Сын императрицы

Уже на следующий день Лексей сидел за партой, изучал корабельную науку с другими учениками, в большинстве из казаков, рыбаков и их детей, пожелавших служить на морских и ластовых (вспомогательных) судах. В возрасте их не ограничивали, главное, чтобы знали грамоту и счет, так что среди них были уже зрелые мужи, за тридцать, так и подростки. Их готовили на штурманов и шкиперов, а также парусного мастера, плотника, конопатчика и другие судовые специальности. Можно сказать, они составляли элиту среди нижних чинов - матросов, их должности относились к унтер-офицерскому чину. Для Лексея преподносимый на уроках материал во многом был знаком, по некоторым предметам знал даже лучше преподавателей, но не пренебрегал учебой, занимался со всем усердием.

Весной, когда сошел лед в заливе, началась практика на учебном корабле - двухмачтовом бриге. Сначала у берега, позже с выходом в открытое море, отрабатывали приемы и упражнения, изученные в классах. Понятно, что Лексей оказался среди лучших - большинство учеников впервые оказались на реальном судне. Помогал другим осваивать навыки судовождения и навигации, работы с парусами и такелажом. Капитан даже поручил ему обязанности боцмана, руководить другими учениками, с чем неплохо справлялся - после окончания практики получил отличную характеристику. Досрочно - уже наступала пора отправляться на бригантине в море, - сдал все экзамены и получил аттестат на освоенные специальности. Так что теперь состоял в экипаже на законном основании, Малагин официально назначил Лексея вторым штурманом , пусть и без присвоения морского чина - то выходило за его компетенцию.

Теперь сам рассчитывал маршрут движения, заранее замечал дрейфующие льды и находил обходный курс. Конечно, ставил в известность капитана и своего непосредственного начальника - первого штурмана Павловича, - но с ним у Лексея возникли недоразумения. Тот сменил прежнего штурмана, переведенного на корабль, следовавший в новый форт на Юконе. С первого дня общей службы отнесся к новоиспеченному штурману с пренебрежением - как же, я уже десяток лет вожу суда, а тут кто-то без году неделя и будет меня поучать! Лексей тогда предложил идти на румб правее, чтобы обойти плавающую льдину, Павлович же не согласился и не изменил курс. Чуть не врезались, едва избежали столкновения, первый штурман получил еще выговор от Малагина.

По-видимому, затаил обиду, держался с подчиненным со шляхетским высокомерием, но все же открыто не выступал против. Только когда прошли Берингов пролив и вышли в Чукотское море, вновь проявил свой гонор и не пошел в обход - предложенный ему заранее, - обширного дрейфующего поля, встретившегося на их пути. Вероятно, посчитал полосу чистой воды между льдинами достаточной для прохода бригантины. И случилось это, когда капитана на мостике не было, его замещал лейтенант-старпом, а Лексей отсыпался после вахты. Прошли уже половину опасного участка, когда полоса стала сужаться - льды по какой-то причине начали сдвигаться, - еще через милю корабль встал, зажатый с бортов.

Глава 7

Лексея разбудило ощущение беспокойства, чего-то неладного. Полежал еще с минуту, прислушиваясь к своему наитию, но когда снаружи раздался характерный треск льда, то буквально слетел с нар и спешно стал одеваться. Никаких сомнений уже не оставалось - их корабль попал в беду. Выбежал из их общей с Павловичем каюты, в пару секунд поднялся по трапу и выскочил на палубу. Одного взгляда вокруг хватило понять - они в ледяном плену, кошмаре наяву для любого моряка в северных краях. Впереди, казалось бы, совсем рядом - всего в нескольких кабельтовых, - виднелась чистая вода, но к ней не пройти из-за сплошного ледяного поля. Корабль уже не двигался - у кого-то хватило ума остановиться, - а то протаранили бы сомкнувшийся лед и, скорее всего, очень быстро потеряли судно. Хотя такая опасность оставалась и с каждой минутой она росла, но можно было что-то спасти и найти выход из катастрофической ситуации.

На палубе поднялась суета, вся команда забегала, но без паники - сверху, с мостика, раздавались четкие распоряжения капитана. Кто-то снимал паруса, другие ставили сходни и по ним уже спешно стаскивали на лед груз из трюма. Лексей тоже спохватился и бросился в штурманскую рубку - надо было спасать все навигационное снаряжение и принадлежности. В ней застал стоящего в ступоре Павловича - его лицо побледнело, как снег на льду, а руки тряслись будто в лихорадке. Крикнул ему: - Выносите оборудование быстрее, не стойте! - сам же подскочил к штурманскому столу и стал сгребать в подходящие ящики карты, компасы, секстан, хронометры и другие приборы. Первый штурман сначала ошалело смотрел на младшего коллегу, потом как-то пришел в себя, тоже принялся снимать и складывать оборудование. После, когда закончили у себя в рубке, помогали переносить грузы, снимать парусное снаряжение, мачты, реи, пока борта корабля выдерживали напор смыкающегося льда.