Сын императрицы

Как только вернулись в Гавр, все вокруг завертелось, закружилось. Те чины, что прежде ссылались на недосуг, сейчас стелились перед русским командованием, стараясь исполнить все его пожелания. Нашли провиант и место в казармах, свозили в портовые склады бочки с порохом, орудийные ядра, спешно ставили в стапеля на верфях поврежденные корабли, меняли паруса, такелаж и прочую оснастку. Любо-дорого было наблюдать за тем, как люди трудятся, пусть не на совесть, а страх, по-видимому, из столицы передали самые строгие наказы — вынь да положь, но чтобы флот был готов в срок, иначе за саботаж голова полетит с плеч на новомодной гильотине! Наверное, знали, что новый правитель способен на самые крутые меры к нарушителям его воли, железной рукой наводил в стране порядок после революционной смуты и безвластия. Верные ему люди пришли во все департаменты, а полиция получила чрезвычайные полномочия, рьяно выпалывала чертополох в чиновничьих рядах.

Как бы то ни было, но уже в начале марта флот и экспедиционный корпус вышли из северных портов и отправились в неблизкий путь к Средиземному морю. Состав кораблей по сути сохранился таким же, каким выходил из Санкт-Петербурга, разве что линкоров стало больше — тридцать пять. Командующие сочли нужным усилить мощь ударных кораблей против эскадры Нельсона, тогда как они не особо понадобятся у берегов Англии, где уже практически выбили линейный флот, остались считанные единицы, максимум десяток. Недостающий экипаж — часть людей перевели на трофейные корабли, — восполнили моряками-добровольцами, пожелавшими служить русскому флоту по найму на оговоренный контрактом срок. На удивление, таких оказалось немало, смогли набрать с запасом, притом отказывали кандидатам явно криминальной наружности и поведения. Французы, немцы, голландцы, поляки — кого только не было среди новобранцев, — всех обязали строгой дисциплине и знанию русского языка, даже ввели премию за его освоение. За оставшийся срок до выхода в море новичков обкатали в учениях, добились хотя бы минимальной их слаженности со всем экипажем, остальную науку оставили на время похода.

Расстояние в полторы тысячи миль до Гибралтара преодолели за месяц с небольшим, шли кратчайшим маршрутом, оставив в стороне Бискайский залив. В порты не заходили, лишь раз останавливались в испанской Ла-Корунье набрать свежего провианта и питьевой воды. Океан на всем пути серьезно не беспокоил, да и сезон выпал удачный для плавания, без штормов и продолжительных штилей. Неприятельских кораблей не встретили, разве что близ Лиссабона видели на горизонте португальский флот, но он не рискнул помешать русскому соединению, так и разминулись с союзником британцев. А вот в Гибралтарском проливе навстречу вышла группа английских сторожевиков, покрутилась вокруг и ушла в сторону своей базы под защиту фортов. Не стали идти за ними, оставив на будущее захват этого важного опорного пункта противника на входе в Средиземное море. Взяли курс к французскому побережью — следовало взять его под защиту, а потом искать неприятельскую эскадру. Прибыли к портам назначения — Марселю и Тулону, — в конце апреля, местное начальство встретило русский флот с нескрываемым облегчением, в самом скором времени ожидало вражеского нападения.

Английская эскадра не пришла — прошел месяц, а ее все не было. Чичагов, командовавший средиземной группировкой, отправил дозорные суда на разведку сначала в окрестностях, после вдоль всего французского и испанского побережья, но те не обнаружили даже следа неприятеля. На базах в Неаполе и Минорке также не застали, лишь сторожевые корабли. Ломали голову — куда же подевалась столь заметная цель, ведь не иголка в стоге сена, хотя, конечно, в Средиземном и его внутренних морях закоулков хватало. Никто из русского командования не считал Нельсона и его офицеров трусами, прячущимися от превосходящего силами противника. Резонно полагали, что хитромудрый адмирал не полезет напролом, выжидает удобный момент, нападет тогда, когда посчитает нужным и в том месте, где преимущество русских не окажется столь значимым или его не будет вовсе. А ведь такой вариант вполне вероятен — тот же экспедиционный корпус не может вечно находиться во французских портах, должен идти в Мальту на другом краю моря, а с ним немалая часть боевых кораблей для сопровождения транспорта. Оставлять же без защиты французов также нельзя, так что придется дробить флот, как бы того не хотелось.