Сын Красного корсара

— Так уходишь ты или нет, пьянчуга? Мою таверну посещают порядочные люди; они не хотят, чтобы им мешали.

— И, как бараны, позволяют обдирать себя, — отвечал гасконец. — А ты самый гнусный ворюга, которого я когда-либо встречал на этом свете.

— Это я-то ворюга?! — заорал рассвирепевший трактирщик. — Ну, сейчас ты у меня огребешь!

Он сделал еще шаг вперед, намереваясь пустить в ход свою кастрюлю.

Гасконец, который после многочисленных возлияний, должно быть, потерял ориентировку, величественным жестом выхватил из ножен свою драгинассу и принял защитную стойку, крикнув Мендосе:

— Вперед, гасконцы!

Морской волк по-прежнему спокойно сидел перед своей чашей, еще почти полной.

— Что такое? — сказал он. — Я же баск, живущий на другом берегу Бискайского залива!

Дон Баррехо нахмурился, потом бросился, словно разъяренный бык, на трактирщика, вопя как одержимый:

— Дорогу гасконцам!

Его драгинасса с оглушительным лязгом наткнулась на кастрюлю, отшвырнув ее в другой угол зала, потом гасконец наткнулся на хозяйского слугу, у которого на вертеле все еще красовалась утка.

Гасконец исключительным по точности уколом нанизал ее на свою шпагу, а потом стряхнул на стол, прямо перед Мендосой. Вся операция заняла несколько секунд.

— Это нам на ужин, приятель! — крикнул гасконец. — После хереса у меня удивительный аппетит. Мы съедим ее, когда я перебью всю эту челядь. Вот чему можно научиться у гасконцев!

Трактирщик и его помощники, испуганные действиями этого неустрашимого забияки, мигом укрылись на кухне, побросав свои вертела; однако бородач не сдвинулся с места; это был настоящий авантюрист, побывавший в Мексике или, может быть, в Перу.

— Сеньор, — сказал он, выступая вперед и обнажая свою длинную шпагу. — Против поваров вы деретесь отлично, вы даже кастрюлю обратили в бегство. А как насчет шпаги? Хотелось бы посмотреть, способны ли вы справиться с нею. Вы так насмешили нас, а теперь начинаете надоедать. Либо убирайтесь, либо мы поставим вам свечку.

Мендоса, до той поры лишь посмеивавшийся, поднялся, мигом обнажив свою шпагу.

Дон Баррехо повернулся к нему:

— Оле, приятель, оставьте это гасконцам. Пусть баски вмешаются позже, если в этом будет нужда.

— Вы слишком много выпили и легко можете пропустить укол.

— Сейчас, приятель, я опровергну ваши слова.

Бородач бросил свою шпагу на пол, возмущенно сказав:

— Мне кажется, что здесь слишком много болтают. Может быть, это вы попугаи?

— Если я не ослышался, вы назвали гасконца попугаем! — крикнул дон Баррехо.

— Гасконец — не гасконец… Скажу вам, что если уж не попугаи, то вы самые настоящие рыжие обезьяны! — бросил авантюрист, все больше заводясь.

— Вы слышали, приятель? — спросил гасконец, поворачиваясь к Мендосе, который с трудом сдерживал смех. — Нас назвали рыжими обезьянами.

— Пока что только вас, — ответил флибустьер.

— Это я и вам говорю, — сказал раздраженный авантюрист.

— Слышали, приятель? — спросил гасконец.

Мендоса положил шпагу на стол, потом достал из-под камзола наваху[50] и раскрыл ее.

В глубоком молчании, воцарившемся в зале, прозвучал его низкий голос:

— Если мой друг не повергнет вас на пол, то вот это оружие, а оно не длиннее трети вашей шпаги, перережет вам горло. Слово баска!..

— Кончай хвастаться! — крикнул авантюрист.

— Ого, приятель, подождите, пока я укорочу ему бороду, — сказал Мендосе гасконец. — Надо только направить клинок.

— Ну а прежде я засуну тебе в рот твои кишки!

— Гасконцы не едят таких блюд, — ответил дон Баррехо.

— Заткнись, негодяй!

— Это я-то негодяй?!

— Шут!

— Это я-то шут?!

— Трус!

— Сказать такое гасконцу!

— Иди-ка сюда, мошенник!

— Сейчас я займусь твоей бородой!

Гасконец бросился вперед, выставив вперед шпагу и угрожая проткнуть авантюриста насквозь.

Тот живо отскочил назад и принял защитную стойку.

— Ты не владеешь шпагой, — сказал гасконец. — Ты думал, что перед тобой индеец, а не мастер шпажного боя. Да выстави ты чуть подальше правую ногу, черт возьми!.. Так защищаются школяры.

— Желторотый!.. Вот, получи! — прорычал авантюрист, устремляясь в бешеную атаку.

Гасконец ловко парировал его выпад.

— Атаковать надо не так, — поучал дон Баррехо. — Ваш учитель ничего не стоит, он обыкновенный осел.

— Может быть, вы станете учить меня фехтованию? — тяжело дыша, крикнул бородач.

— Гасконец может обучить фехтованию всех шпажистов мира, исключая итальянцев. О!.. Те действительно грозны. Они заставят попотеть любого.

— Перестаньте болтать, деритесь, рыжая обезьяна!

Посетители таверны прижались к стенам, чтобы не быть задетыми шпагами. В третий раз они разразились громким смехом.

Гасконец злобно посмотрел на них.

— Тише или потом придет ваша очередь, — бросил он хохочущим. — Рыжие обезьяны порой бывают очень опасными.

— Хватить болтать! — заорал авантюрист. — К бою! Или вы у меня вдоволь напьетесь.

— Сделайте одолжение, только предупреждаю вас, что свой кубок я выпью после того, как подрежу вам бороду и выцежу немножко вашей крови. А нога ваша все еще не на месте!.. Выставите ее еще немножко вперед!..

— Это уже слишком!..