Сын лекаря

– У нас ничего не болит, – улыбнулся Тролль и подошел вплотную ко мне. Я так и стоял над тазом с инструментами на коленях, полуобернувшись к вошедшим, и смотрел на него снизу вверх. – А вот у тебя сейчас будет, господин сотник. Может быть, сильно, а может – не очень. Мы тут с парнями вчера жалованье получили, и знаешь, я считаю, таким бравым парням, как мы, стыдно получать меньше, чем такое недоразумение, как ты, правильно? Да и не нужны тебе деньги, согласись, Эрик-шмерик? Так что давай, поделись с ближними. Тогда сильно бить мы тебя не будем, только чтоб научить. Потому что жалованье свое ты должен был сам принести мне. И в следующий раз так и сделаешь. Ну что ты стоишь, давай, давай, живенько! Папашу твоего по ветру развеяли, защитить больше некому, не надейся.

Я слушал речь этого урода и пытался сообразить, что же мне делать. Драться я никогда не умел, да мне почти и не приходилось, только в детстве, в прошлой жизни. Но школьные драки – это совсем другое. И боялся я этих ублюдков просто до дрожи. Не из-за того, что они собирались меня побить – я бы перетерпел побои. Больно, неприятно, но не смертельно. Только они ведь будут бить регулярно, просто чтобы не забывал, кто здесь главный. Видел я такого, кто решил перетерпеть – вечно дрожащее существо, бледнеющее при одном упоминании Тролля. Я так не хотел.

Тролль закончил говорить и ждал от меня ответа, а я все не мог решиться. Сердце стучало изнутри по грудной клетке, как табун лошадей, руки и ноги стали вялыми и тяжелыми. Но когда Тролль, потеряв терпение, наклонился, чтобы влепить мне затрещину, я выхватил из таза короткий, но заточенный до бритвенной остроты хирургический нож и изо всех сил воткнул его в ступню Тролля.

От раздавшегося вопля присели даже его сопровождающие. Я порадовался, что все на занятиях, иначе кто-нибудь непременно поинтересовался бы, что такое происходит в лекарском шатре. Впрочем, «правая» и «левая» Тролля быстро оправились от неожиданности и одновременно шагнули ко мне.

– Я сейчас вскрывал этим скальпелем гнойный нарыв и еще не успел его хорошенько отмыть, – скороговоркой проговорил я. Они недоуменно остановились, я продолжил: – Без лечения у него наверняка начнется заражение крови. Нога распухнет, покраснеет, потом начнет гнить. Представляешь, какой запах?! И лечить его тут некому, кроме меня, – я щелкнул пальцем по ножу, который так и торчал в ноге Тролля, вызвав еще один вопль. – Сечете, петушки? – я настолько расхрабрился, что даже решился на прямое оскорбление.

– Оставьте его, – простонал Тролль. – Я все понял, вытащи это из меня!

– Нет, давай все-таки сначала уточним. Вы больше не трогаете меня, – я снова шевельнул ножом в ране, чтобы обратить внимание на значимость своих слов, – а также вообще не занимаетесь этой пакостью. У нас скоро будет отличная возможность набрать трофеев с эльфов. И вот еще что, если ты рассчитываешь отыграться на мне после излечения, то ты не рассчитывай. Конечно, помешать вам меня избить я никак не смогу. Но убить меня вы не решитесь, за убийство старшего по званию мы будете медленно умирать на колу, сами знаете. А просто избить… а вдруг однажды, когда ты будешь на учениях, я случайно уроню тебе во флягу пару крупинок этого серого порошка? Знаешь, как он называется? Уверен, что нет. Да и не надо тебе знать. – Вообще-то я показывал ему обычную соль, насыпанную в мешочек, но впечатление моя демонстрация произвела серьезное.

– Хорошо, как скажешь, только вытащи эту дрянь из моей ноги! Ты уверен, что сможешь убрать это заражение? – в голосе Тролля было столько страдания, что мне на миг стало стыдно. Но вспомнив, что грозило мне, я усилием воли подавил жалость.

– Как я могу быть уверен? – удивился я. – Но я сделаю все возможное, поверь. Ведь я вынужден был так сделать, понимаешь? Ладно, хватит разговоров. Больной, ложитесь на кушетку.

Я помог Троллю доскакать до кушетки, дал обезболивающее и аккуратно извлек нож из раны. После того как они ушли, у меня еще долго тряслись руки.

Два месяца продолжались тренировки. За это время я перестал чувствовать себя расслабленным, и, что удивительно, даже немного набрал в весе. Государство на питании солдат не экономит – кормили нас сытно, хоть и без изысков. Раздражало однообразие пищи – чаще всего это была пшеничная каша с мясом, по утрам к этому добавлялись яблоки или еще какие-нибудь фрукты, по вечерам – по чарке кислого вина. Вино свое я отдавал подчиненным – смешно сказать, но я так и не полюбил здешний алкоголь. Возможно, дело было в восприятии нового тела, но вино, которое мне доводилось пробовать, было ужасно кислым, да и пиво тоже отдавало кислятиной. Крепкие же спиртные напитки я в прошлой жизни предпочитал пить только в хорошей компании, а здесь у меня таковой не было. Да и Яков никогда не пил алкоголя, и у нас в доме его не было.

Через два месяца мы выступили, но тренировки с выступлением не закончились, просто продолжались в урезанном виде.