Сын леса

Правда, самого Лизя тащить что-то ещё надо будет уговорить, как и Серого — вообще отпустить брата со мной, тем самым ослабив стаю. Мы конечно все из себя вольные звери, но свобода заканчивается там, где начинается ответственность. А прямая обязанность вожака как раз следить за тем, чтобы от оной ответственности никто не увиливал и не пренебрегал ею ради всяких глупостей. Мои же отлучки к людям Серый довольно долго именно так и воспринимал, его с ними примирили только моё открывшееся умение лечить и появившейся у меня «длинный клык». Так себе, конечно, название для меча, но пожалуй именно этот перевод мыслеобраза на человеческий язык был наиболее верен.

Проще говоря, идея может просто не выгореть и я опять побегу один. Окинув взглядом количество сушащихся шкур, пришлось скривиться. Один только дракон был здоровенной тварью. Крокодил, который пытался согнать Большого Ги с его места ему нисколько не уступал, но хоть с него я взял только шкуру с брюха, которая помягче и поэластичнее, остальное гидра благополучно сожрал и переварил. А кроме них было ещё полтора десятка кож травоядных, которые оказалось жалко просто взять и бросить гнить. Почесав репу я даже как-то задумался о том, что было бы неплохо просто одомашнить какое-нибудь вьючное животное, но вынужден был отбросить эту мысль. Приручение скота было долгим и сложным процессом для наших предков, а я даже не знал, как к нему подступиться. Ну допустим, накину я петлю на шею лося или даже тура, зафиксировав его на месте. Что дальше-то делать? Травоядные игнорируют наши мыслеобразы и ничего никогда не отправляют в ответ. Словами с ним говорить? Так человеческого языка лесные звери тем более не знают, моя стая тут единственное исключение из правил. Дикую лошадь вроде можно как-то объездить, но как прикажете объезжать дикого быка размером с небольшой дом?

Глава 5

Навьючив на себя приличных размеров тюк драконей шкуры, я махнул рукой братьям и сестре и сорвался в бег. Груз несколько напрягал, но всё равно не умалял радости от возможности нестись вперёд быстрее ветра. Тем более это был не первый раз, когда я тащу на себе что-то объёмное и уж тем более не первый мой опыт тренировок с утяжелением. Правда на них я обычно брал под мышки два относительно округлых камня более-менее равного веса, но зато с ними было посложнее. Дело тут даже не столько в весе, сколько в том, что булыжники много трудней сделать частично нематериальными. Впрочем, работу с этим эффектом Кив тоже можно было считать частью тренировки. Как знать, возможно однажды я таким макаром научусь делать бесплотным свой клинок, чтобы он проходил сквозь броню и чужое оружие, но исправно резал плоть? Это при любом раскладе было бы большим подспорьем.

А ещё проходило бы для местных людей по категории секретного знания, которое только от отца к старшему сыну передаётся. Правда я бы вряд ли стал зажиматься… Подобная секретность, как ни крути, вредит магическому прогрессу, а я всё-таки за развитие, а не стагнацию с деградацией. К тому же Эфрим и его подчинённые в известной степени стали для меня своими и было бы неправильно лишать их приёма, знание которого может решить жить им или умереть. Блин, для меня вообще большим сюрпризом стало то, как тут все любят прятать информацию о магии. Даже мелкие дворяне не пускают собственных дружинников в свои библиотеки что-то почитать, разве что иногда выдают особо доверенному и отличившемуся бойцу какой-то отдельный свиток, что является великой честью. Нет, я понимаю, что знание — сила, а у кого сила, у того и власть, но берега-то хоть какие-то надо видеть?

Пока я размышлял об обмене знаний и ситуации с ними, которая резко контрастировала с тем, что творилось на Земле, мимо меня привычно уже проносились деревья, заставляя лавировать между ними. Если сопротивление воздуха мной практически не ощущалось, а несколько мелких веточек кустов я мог проигнорировать, то встреча с древесным стволом по прежнему могла стать фатальной. Но однако найти понимание происходящих во мне процессов я мог только разогнавшись во всю мощь.