Сын мага: заговор во дворце (СИ)

Павел слушал их вполуха, сосредоточившись на волшбе. Сзади свистнула дубинка. Удар должен был прийтись не по затылку, а в плечо. Похоже, обитателям переулка действительно хотелось поразвлечься. Удар дубинкой не достиг цели. Бандит взвыл от боли в отшибленной руке. Да, блок водяным кнутом штука болезненная. Павел крутнулся на пятках и раскинул руки со струящимися от ладоней водными кнутами. Они, словно щупальца морского чудовища, острыми кончиками слегка касались лиц бандитов. Кровь брызнула на стены. Кнуты окрасились красным. Один оборот вокруг своей оси и лишь двое бандитов остались на ногах. Главарь сделал шаг назад, в его глазах на мгновенье появился испуг, но он быстро совладал со страхом.

— А, так ты из этих…Что молчал? Мы уговор чтим.

Он посторонился, уступая дорогу. Павел не тронулся с места. Главарь кивнул:

— Понимаю. Слугу твоего, как в себя придёт, куда отвести?

— Он как в себя придёт, сам скажет.

— Лады.

Мордовороты отступили, давая Павлу пройти. Он вышел из переулка и двинулся направо, туда повернул преследуемый им парень в плаще. Прошло слишком много времени и отыскать его в уличной суете Гнилушки не представлялось возможным. Что удивительно, он не испытывал брезгливости, ступая по грязи. Не содрогался от омерзения, ощущая вонь из придорожных канав. Он даже думал как — то по — другому. Например, ловил себя на мысли, что вот у этого бородатого крестьянина рубашка на груди слишком сильно оттопырена, наверняка выгодно продал зерно или сало и сейчас решил поглазеть на городскую жизнь, перед возвращением к скучной однообразной жизни в деревне, наполненной тяжким трудом и бедной на развлечения. Можно подойти к нему, дружески поздороваться, улыбнуться располагающе. Лопух уши и развесит…Князь с брезгливостью одернул себя. Похоже, наложенное на него при помощи отца темное заклинание не только меняло его речь, но изменило само мышление. Внутренне он оставался прежним, но поверх его личности словно накинули тонкую вуаль чужих мыслей. Он мог без труда подавлять их, но мог и позволить им помогать ему с расследованием. Воспользоваться чужим чутьём.

Оно и подсказало ему следующий ход: Павел направился в район, даже по меркам разудалой и не слишком чтящей императорские законы Гнилушки считавшийся опасным. Хоть князь и не был знаком с внутренним устройством поселения, но выработал метод. Метод заключался в бесцельном брожении, и на каждом перекрестке он спрашивал себя: в какой из поворотов следует войти? Слушал внутренний голос и поступал ему вопреки. Таким образом он вскоре оказался в местах, куда по доброй воле не пошел бы. Они ничуть не напоминали то, что он читал о трущобах в авантюрных романах, не так давно пользовавшихся популярностью среди молодежи Александровской Слободы.

В том, что он видел вокруг себя, не было и тени романтического флёра. С одной стороны, даже описание красноречивейшего из авторов не может передать жутких запахов улиц, населенных людьми, для которых вода это лишь средство для утоления жажды, не более. С другой, в проститутках и уличных бандитах нет ничего красивого и интересного при ближайшем рассмотрении. Совсем ничего.

Павел вышел на что — то вроде местной площади и, повинуясь наитию, поднёс правую ладонь к лицу, демонстрируя всем окружающим перстень с гербом Друбецкого. Большинство тут же отвело глаза, многие даже начали бочком двигаться к выходам с площади. Из — под навеса, защищавшего от дождя ил слишком яркого света, выдвинулся сутулый тип угрожающего вида. Он прокашлялся, сплюнул. Посмотрел в глаза князю тяжелым взглядом. Пожевал губами. Павел терпеливо дожидался, когда мужчина отыграет все необходимые согласно местному этикету действия. Мужик сделал ещё шаг в его сторону, мотнул головой в сторону, развернулся и пошёл к тяжелой двери. Павел последовал за ним через опустевшую площадь.

За дверью он обнаружил зал с низким потолком, скупо освещенный свечами и пробивавшимися через окна лучами солнца. Зал был в хаотическом порядке заставлен столами и скамейками. Создавалось впечатление, что они регулярно играли роль баррикад при драках, а после того как бои завершались, столы ставили на ножки там где они застали воцарение мира. Проводник Павла скрылся в глубинах кабака. Князь сел за один из столов спиной к стене. Ждать пришлось недолго. К его столу подошли трое, их лица оставались скрыты тенью, непонятно умышленно это сделано или нет.