Сын маминои подруги (СИ)

Просто чтобы посмотреть на реакцию. Угрызения совести ее терзать перестали, но вот она сама перестать думать о Захаре не могла. Правда, прекратила попытки угадать его мысли — Уля смогла себя убедить, что, во-первых, это у нее все равно не получается, а, во-вторых, ей это и не надо. Но что-нибудь сделать хотелось просто до зуда в кончиках пальцев.

Разгоряченные готовкой у печи щеки, наконец, остыли. Как и вся Ульяна. Обойдется этот Захар. Не женское это дело — за мужиками бегать. Даже если они сложены как боги, в отдельных местах абсолютно идеальны и великолепно умеют делать куни.

Уля вздохнула — в бессчетный раз за день — и вернулась в дом.

А там прилегла на диван с телефоном — и как-то незаметно заснула. Проснулась она от того, что Настасья Капитоновна тормошила ее за плечо.

— Улюшка, вставай, уже начало девятого. Давай за стол садиться, старый год провожать. Гость у нас.

Уля села, нещадно зевая и прикрывая рот. Голова была тяжелой — как и всегда, когда спишь вечером. Ульяна тряхнула головой, убрала волосы от лица и подняла, наконец, взгляд.

В дверном проеме, с бутылкой шаманского и ананасом, стоял Захар.

— Ну, чего ты встал в дверях-то! — как будто привычно ворчала на Захара Настасья Капитоновна, выглядывая из-за его плеча. — Пойдем на кухню, бутылку твою в холодильник уберем, да этого зверя хитрого колючего… Чего с ним делать, а? Ты хоть знаешь, как его резать-то, этот ананас?

— Разберемся, Настасья Капитоновна.

— Ну и пошли. Дай девчонке в себя прийти, а то встал и зенки вылупил.

Захар хмыкнул, подмигнул Ульяне, развернулся и вышел.

А Ульяна со стоном снова уткнулась в подушку. Вот же гад!

Выбрал время! Когда она спросонья, лохматая и мало что соображает. Но сама она при этом улыбалась. Глупо и счастливо улыбалась.

***

— А чего это ты, Захар, удумал с нами Новый год встречать? Ни разу не встречал у меня, сколь рядом живем, а тут вдруг, — Настасья Капитоновна накладывала Захару на тарелку всего понемногу.

— А вы против, Настасья Капитоновна?

— Была бы против — так бы и сказала. А я спросила — чего передумал?

— Да так, — Захар пожал плечами и взял протянутую тарелку. — Разнообразия захотелось. И вашей вкусной еды.

— От жук! — рассмеялась Настасья Капитоновна. — Ты и завтра еще приходи. Мы тут завтра петь будем!

Захар страдальчески изогнул бровь и исподтишка бросил взгляд на Ульяну. Она едва сдерживала улыбку. Улю не покидало ощущение, что они с Захаром два школьника на уроке у строгой учительницы. А еще — ощущение какой-то общей тайны. И про собственные сомнения и самокопания забылось совершенно, будто их и не было.

— Спасибо, я подумаю, — Захар наколол на вилку ломтик розовой ветчины.

— Подумай, подумай. И дай-ка мне пульт, вон он, на краю стола лежит.

А дальше Ульяна и Захар оказались единственными зрителями уникального представления под названием: «Настасья Капитоновна смотрит новогодние программы». Они ели всевозможные вкусности и слушали, как Настасья Капитоновна комментирует происходящее на экране телевизора, вступает в полемику с ведущими и артистами, которая время от времени перемежается рассказами из длинной и богатой на события жизни Настасьи Капитоновны. Ее устраивало, что Ульяна и Захар взяли на себя роли молчаливых слушателей, самих же Улю и Захара это тоже более чем устраивало. Они ели, слушали, иногда отделывались односложными репликами, вопросами или смехом.

И постоянно переглядывались. Сначала тайком, потом уже в открытую. Настасья Капитоновна все равно была занята монологом.

Спохватилась первой Уля.

— Уже без пятнадцати!

— Ах ты, господи, вот я заболталась! — Настасья Капитоновна сначала зачем-то схватилась за пульт, а потом отложила его. — Захар, давай-ка, доставай шампанское! И ананас неси. Уля, открывай сервант, доставай фужеры да помой их и протри!

Они все успели. И был звон хрусталя под бой курантов, и шипучее шампанское — брют, как Уля и любит, и какие-то скачущие мысли в голове про то, что надо загадать желание, но желание почему-то не придумывалось, а думалось только про Захара. И его смеющиеся глаза напротив, и внутри тоже какое-то ощущение легкости, будто пузырьки шампанского наполняют Ульяну всю, как маленькие воздушные шарики. И привычные слова поздравления «С новым годом, с новым счастьем!», которые в этот раз звучали как-то по-особому.

И даже до горячего дело дошло. Захар хвалил мясо, хотя Уля решила для себя, что то, чем кормил ее Захар вчера в обед — было гораздо вкуснее. Но предусмотрительно присоединилась к мнению Захара. Настасья Капитоновна раскраснелась от похвалы и шампанского, молодецки хряпнула еще один бокал, а уже без двадцати час ночи зевнула и сказала:

— Вы тут еще сидите, а я спать! Улюшка, не забудь продукты потом убрать.

— Хорошо.

Уля вспомнила, что у нее в рюкзаке лежит подарок для бабушки, но решила вручить его завтра. Ульяну Настасья Капитоновна поцеловала, Захара потрепала по макушке и, сладко зевая, отправилась в свою крошечную спальню.

Захар протянул руку, взял пульт и выключил телевизор.