Сын маминои подруги (СИ)

— Я не голодная! — наконец отмерла Ульяна. Перспектива поехать с Захаром на снегоходе взволновала ее как-то… как-то совершенно как в детстве. Когда тебе вдруг говорят утром, что сегодня мы пойдем в городской сад кататься на каруселях. Такой же восторг — до вставшего комком в горле визга радости.

— У меня термос с чаем, бутерброды, — у Захара были ответы на все вопросы. — Накормлю.

— А одежда? — не унималась Настасья Капитоновна, — У тебя вон костюм специальный, а у нее? Хотя… у меня где-то тулуп был.

Перспектива тулупа Улю ужаснула, а у Захара заставила дернуться угол рта.

— У меня там есть запасной комплект одежды для катания, великоват будет, зато тепло, — он протянул Ульяне руку. — Уля, пойдем.

И уже в спину их догнало:

— До темноты чтобы вернулись!

***

Они поцеловались прямо на крыльце.

Перед тем, как окончательно ухнуть в поцелуй, Уля еще успела подумать о том, что крыльцо прекрасно просматривается из окна, и если кто-то захочет посмотреть в окно… А кто-то наверняка захочет… Но сейчас ей было все равно.

— Соскучилась? — прерывисто спросил Захар, оторвавшись от ее губ.

Что он за человек такой, что от него постоянно кружиться голова?!

— Очень! — не смогла сдержать Уля счастливого вздоха. А потом спохватилась. — Ты спас меня от выступления лучших людей хора!

— Тогда давай поторопимся, пока они не передумали, — Захар взял ее за руку. — Пойдем, подберем тебе какой-нибудь тулуп. А снегоход я уже проверил, выгнал, прогрел.

***

У Захара нашелся еще один костюм, похожий на его. Конечно, он был Уле велик, но не так, чтобы она в нем утонула. Зато свободе движений не мешал и позволил надеть под него теплую кофту — тоже из запасов Захара. Так же из своих запасов Захар выдал ей защитную очки-маску. Он некоторое время с сомнением смотрел на Улины ботинки, затем бросил в багажное отделение снегохода сумку с запасными ботинками и носками — разумеется, своего сорок пятого размера. Уля промолчала. Она вообще просто наслаждалась тем, что у нее сейчас будет приключение. Самое настоящее приключение. А еще ей ужасно навилась уверенность Захара. И то, как он все подготовил. Специально для нее приготовил. От этого, да-да, снова кружилась голова.

— На снегоходе раньше ездила?

Уля оглядела предмет вопроса. Снегоходы она видела до сегодняшнего дня разве что в рекламе. Вблизи он производил впечатление мощной и стремительной машины для самых настоящих приключений — несмотря на свои относительно небольшие, по сравнению с автомобилем, размеры. Ульяна помотала головой.

— Ну, ничего сложного. Садишься за мной, вот сюда, — Захар похлопал ладонью по сиденью. — Держаться можно либо вот за эти ручки снизу, либо за меня. Я лично всегда держусь за ручки, когда еду пассажиром — ну, потому что в силе рук уверен, ну и масса у меня большая, лучше себя самому держать и контролировать. А ты меня намного легче, так что лучше держись за меня.

Уля кивнула, стараясь быть серьезной. Хотя больше всего ей хотелось сейчас прыгать на месте и визжать — от того, как ей это все нравилось!

Захар оседлал снегоход:

— Тогда — садись.

Ульяна села сзади и нерешительно положила руки на талию Захару. Так держаться?

— Уля! — раздался его громкий голос. — Ты свалиться хочешь? Ну-ка обними, как следует!

Она улыбнулась — а потом обхватила Захара поперек груди, прижалась щекой к широкой спине в черной куртке.

— Так?

— Умница, — снегоход утробно рыкнул. — Маску опускай и поехали!

***

Ульяне не с чем было сравнить эту поездку. Не было в ее жизни ничего и близко схожего по уровню какого-то абсолютно детского и чистого восторга от всего: скорости, ветра в лицо, яркого солнца, пролетающих мимо белых полей и летящего во все стороны снега.

Она совершенно потеряла счет времени. Все летели вокруг поля, темные перелески, брызги снега, бьющее в глаза солнце. И большая надежная спина, за которую она держалась руками.

Будто это не она. Будто это не с ней. И мир вокруг какой-то другой.

Снегоход замедлил ход и остановился у кромки густого темного леса. И обрушилась вдруг тишина, в которой только собственное дыхание слышалось — громко и отчетливо. Ульяна почувствовала, как Захар расцепил ее пальцы на своей груди.

Потом он ловко спрыгнул со снегохода и протянул ей руку.

— Можно слезать, здесь снег плотный. Не провалишься.

Уля, опираясь на руку Захара, слезла со снегохода — далеко не так ловко, как сам Захар. Ноги почему-то дрожали.

— Как ты? Устала? Понравилось?

Ульяна подняла взгляд, медленно стянула с головы маску.

Свою Захар тоже поднял, и крутку наполовину расстегнул. Жарко ему, как обычно. И она просто шагнула к нему, снова обхватила руками и уткнулась ему куда-то в шею. У нее все лицо было холодное, а он там, в районе шеи — теплый. И пахнет умопомрачительно.

И говорить ничего не надо. Дышать ему в шею, обнимать, чувствовать сквозь все слои одежды, как и он тоже обнимает. И молчать, потому что слова не нужны. Потому что их нет. И потому что Захар все понимает без слов — Уля была в этом уверена. И ее восторг, и благодарность и… и ее восхищение им. Хотя про последнее понимать Захару все же, наверное, не надо.