Сын маминои подруги (СИ)

Захар ничего не ответил, лишь чуть сжал зубы и слегка приподнял голову. Сонный вздох перерос в стон, а пальцы на его затылке сжались.

— Другой тоже… — выдохнула Уля.

Ну какое же прекрасное утро, просто на загляденье.

Дверной звонок ударил по нервам как электрический ток.

***

Ее бы снова подбросило на месте, если бы не Захар сверху.

Резкий звук как ножом разрезал сладкую томность этого утра.

Губы Захара на ее груди, воспоминания о вчерашнем вечере, особенно самые последние, перед сном — когда Захар прижал ее к себе и на ее бормотание по поводу «Мне надо домой» сказал безапелляционно: «Куда ты собралась, завтра суббота. Спи». И она уснула быстро, пригревшись в его руках. И как, оказывается, сладко просыпаться от того, что твою грудь целуют мужские губы.

Нет, сознаваться в этом Ульяна, разумеется, не планировала, по крайней мере, сразу — она же девушка и все такое, должна хотя бы для вида повозмущаться. А теперь все эти перспективы срезал острым ножом резкий звук дверного звонка.

Захар поднял голову. Из его взгляда быстро исчезала затуманенность, он стал ясным. И чуточку резким.

— Твою мать… — вздохнул он и откатился в сторону.

— Захар… — Ульяна судорожно шарила по кровати, нащупала одеяло и натянула его на себя. — Кто это? Ты кого-то ждешь?

— Не жду, — Захар встал и поднял с пола белье. — Но этот человек все равно пришел. Подожди меня здесь, пожалуйста.

И, на ходу натягивая футболку, Захар пошел к двери спальни.

Дверной звонок, после короткой паузы, снова залился резкой и громкой трелью.

Прижав одеяло к груди и прижавшись спиной к изголовью кровати, Ульяна чутко прислушивалась к звукам, которые доносились из-за двери спальни.

Вот хлопнула входная дверь. Вот раздался голос Захара — громкий, даже из-за двери слышно, что громкий. А вот — второй голос. Женский.

К Захару пришла женщина?! В субботу утром?! Это его… кто, господи?! Его постоянная девушка? Любовница?! Невеста?! Кто?!

И в этот момент в разговоре прозвучало слово: «Мама».

Уля заставала себя выдохнуть и разжать сведенные почти до судороги пальцы, которым она вцепилась в одеяло.

Это его мама.

Рано выдыхать. Там, за дверью спальни, находится мама Захара. Эпичная женщина, по мнению Ирины. Уля снова затаила дыхание, прислушиваясь. И в этот момент дверь спальни открылась. Ульяне резко захотелось спрятаться с головой под одеяло, но это оказался Захар.

Он прошел к кровати, сел рядом с Улей, взял ее руку и прижался губами к ладони. А потом прижал ее руку к своей щеке.

Это было бы очень приятно, если бы не… если бы не все обстоятельства!

— Я вынужден признать поражение, — вздохнул Захар. — Я не смог ее выставить.

— Кого — ее? — на всякий случай уточнила Ульяна.

— Свою мать. Она там, на кухне, заваривает чай и жаждет общения. С тобой.

— Ой! — пискнула Уля.

— Не волнуйся, я не дам тебя в обиду, — Захар притянул ее к себе за плечи и обнял. Но при этом почему-то вздохнул.

***

Захар вышел из спальни, давая Ульяне возможность спокойно одеться. Только вот во что?! Вчерашний костюм и рубашка — безнадежно измяты. Можно попробовать погладить или отпарить, но Захар уже ушел, и звать его и спрашивать утюг — глупо. Да и вообще, выходить в деловом костюме туда, на кухню… где мама Захара… и она же наверняка понимает, что Ульяна и Захар провели ночь вместе… Какой тут к черту деловой костюм!

Ульяна со вздохом подняла с пола махровый халат и поплелась в ванную. Перед встречей с эпичной женщиной Уле необходимо как минимум умыться холодной водой.

На просторной кухне мать и сын расположились в разных углах. Женщина сидела за столом, а Захар стоял у окна. Уля в последний момент одернула руки, которыми ей срочно захотелось стиснуть ворот халата.

— Здравствуйте, — кое-как получилось произнести.

Женщина встала, а Захар шагнул к Ульяне и обнял ее за талию.

— Ульяна, познакомься, это моя мама, Наталья Николаевна.

Мама, это Ульяна.

— Ну, здравствуйте, Ульяна.

Уля ничего не могла поделать со своим жгучим любопытством относительно этой женщины. И не могла ее не разглядывать — даже не исподтишка, а прямо в открытую. Телосложением Захар явно пошел в мать. Возможно, Север и тут наследил, но не спрашивать же? Наталья Николаевна была женщиной не толстой, но крупной, высокой, с основательным, как говорят, крестьянским, костяком. А еще она была некрасивой. Лицом Захар совершено не походил на мать, ничего общего. У Захара крупные, но правильные черты лица, яркие глаза и вообще — на Улин скромный вкус он идеален. У Натальи Николаевны глаза были маленькие и глубоко посаженные, тяжелая нижняя, выдвинутая вперед челюсть не добавляла изящества лицу, а приплюснутый нос уточкой завершал эту картину. Словно в противовес этим не самым шикарным внешним данным все остальное было прекрасно — безупречное градуированное каре на темных волосах, красивая блузка кремового оттенка, превосходно сидящая юбка, идеальный маникюр, несколько явно статусных колец на крупных пальцах. И изящные золотые часики на широком запястье.

Уля поняла, что стоит и молчит. А это невежливо.

— Приятно познакомиться, — пробормотала она.

Ответного «взаимно» Ульяна не дождалась.