Сын маминои подруги (СИ)

Ульяна не та женщина, которую можно носить на руках, не промелькнула у нее в голове. Держи меня. Не отпускай меня.

Одежда исчезла каким-то чудом, не иначе. Потому что Ульяна совершенно не помнила, как они раздевались. Только руки его на своем теле отчетливо ощущала. Жадные, горячие ладони, которые в одно непрерывное движение огладили ее всю — плечи, грудь, живот, бедра. И стремительно нырнули между.

***

Влажная. Уже влажная и готовая. Да как тут сдержаться?!

Невозможно.

Он и так сорвался вопреки всему — выкроил два дня. И так практически за шиворот заставил себя сначала заехать домой, помыться, переодеться, побриться, черт возьми — зарос, как леший! И все это время думал, представлял, фантазировал!

А тут она такая… Домашняя. Без этого дурацкого делового костюма, в мягком уютном трикотаже, золотые волосы вольно заплетены в косу.

Как тут сдержаться?! Если все ради этого…

Он рывком развел гладкие женские бедра и взял. Свое взял.

Свою. Потому что только свою можно вот так, плоть к плоти, без всяких барьеров, когда ты уже на грани, а она такая горячая и влажная, без всяких долгих прелюдий, только потому, что это ты. и ты ей нужен так же, как она тебе.

Уля сдавленно охнула под ним, и это самую чуточку отрезвило.

— Прости, — прохрипел Захар, мелко целуя влажный висок. Он замер, не двигаясь, и давалось это колоссальным напряжением. — Я понимаю… Что нельзя так набрасываться… Как дикий кабан. Но я просто ужасно… ужасно по тебе соскучился.

Женская ладонь провела от затылка по шее, дальше по спине, легла на поясницу. От этой ласки Захар вздрогнул и приблизился к почти подростковому фиаско практически вплотную.

А Уля неожиданно и тихонечко хрюкнула ему на ухо.

— Мне ужасно нравится, когда ты дикий кабан.

Где, ну вот где она была раньше?! Такая… такая красивая, жаркая и настоящая?! Захар сильнее двинул бедрами, вжимаясь до конца в податливое женское тело. И скрипнул зубами от того, как некстати проснулся здравый смысл.

— Уля, садани меня по затылку со всей силы.

— Зачем?

— Я сам из тебя не выйду.

— И не выходи, — она скользнула рукой обратным транзитом до шеи, а ноги ловко переплела на его пояснице. — Я тебя и не отпущу.

Так, это уже запрещенный прием!

— Уль, я про презерватив забыл! — выдохнул он как есть. И вопреки своим словам начал потихоньку двигаться в раскачку.

Сейчас речевой аппарат откажет, точно.

— К черту его, — прошептала она. — У меня менструация должна начаться со дня на день. Последствий не будет.

Где, ну вот где все это время она была… такая?!

— Улька, я думал, таких, как ты, не бывает, — это последнее, что сказал Захар. Дальше уже не было слов. Только мощные толчки мужского тела в женское, тихие всхлипы и громкие стоны. И двое, слившиеся в единое целое.

***

Тело никак не остывало. Колкий жар оргазма прочно поселился во всех нервных окончаниях и никак не желал оттуда уходить. А сзади Улю обнимал Захар и подливал масла в огонь.

Он тихонько терся щекой о ее плечо и гладил бедро. Из-за этого было очень сложно удержаться от того, чтобы не прогнуться по-кошачьи в спине и не прижаться попой к его паху.

— Я на два дня приехал, — голос его еще хриплый. — Похоже, все эти два дня мы проведем вот так. В постели. Я по тебе соскучился просто дико.

— Я тоже, — вырвалось само собой. И они снова замолчали.

О чем думал Захар, когда его пальцы скользили по ее бедру, Уля, конечно, не знала. А она сама в это время выносила себе определение — как положено, ясное и четкое.

Человека, который обнимает ее сзади и трется щекой о ее плечо, она любит.

А как его не любить? Невозможно было в него не влюбиться.

Захар сказал ей: «Я думал, таких, как ты, не бывает». И она тоже не думала — что такие, как Захар, бывают. Ульяна даже не могла объяснить, каких это — таких. Наверное, любовь невозможно объяснить. Уля моргнула несколько раз. Непонятно, отчего вдруг появилась какая-то влага на глазах.

К черту ее. Любимый человек приехал на два дня.

Уля мягко повернулась к Захару, уткнулась лицом ему в шею и обвила руками и ногами. Захар довольно вздохнул и тут же облапил ее за ягодицу. А в ее живот уперся его уже снова отвердевший член.

— Ты и в самом деле дикий кабан.

Захар лишь усмехнулся и прижал Улю к себе плотнее.

— Тебе нравится, ты сама сказала.

— Нравится, — согласилась она. — Давай, я тебя покормлю. Ты ГОЛОДНЫЙ?

— Ужасно, — он скользнул рукой по пояснице и прижал Улю к себе еще плотнее. — Ужасно голодный.

— Извините, трюфелей не завезли. Желудей тоже.

Теперь Захар уже рассмеялся.

— Язва.

— Ты когда ел поседений раз?

— Утром.

— Все! — Уля вывернулась из его рук. — Пошли есть!

Она быстро встала с кровати, оглянулась на разбросанную одежду, махнула рукой — и вытащила из шкафа тонкий атласный халат. А Захар остался сидеть на кровати — обнаженный и возбужденный.

— Может, мы поедим потом? — искусительным тоном поговорил он и похлопал по кровати рядом.

— Мы так никогда не поедим! Ты вообще похудел вон как!

— Я летом всегда худею, — пожал плечами Захар. — За зиму немного отъедаюсь, а летом худею. У-у-у-у-ль?

Она поспешно отступила к двери в спальню.

— Я на кухню!