Сын моего мужа

Останься я тогда, заобщайся с Катериной, может, и не стал бы хорошим мужем, но хотя бы знал, что она залетела. Видел бы ее с животом, помогал, просто потому что это моя кровь и плоть, и не просрал бы так много. Может, даже первым взял бы ее на руки, принимая как подарок факт того, что это моя дочь.

— Полина! Полина!..

Катя влетела в гостиную с бешеными глазами. Заметив меня, зашипевшего, чтобы заткнулась, схватилась за сердце, опираясь ладонью на стену.

— Не ори. Спит она, полчаса не прошло с начала мульта, как она отключилась.

— Ты больной?! — рассерженно прошипела Катя. — Ты ничего умнее не придумал?!

— Не мороси. Все в порядке, мы просто решили поесть попкорна перед сном.

— Ты мог хотя бы сказать мне?! Ты вообще представляешь, что я почувствовала, не найдя ее в детской?!

Взглянул на ее голые коленки, которые дрожали так очевидно, что скрывать это не получалось. Она стояла в короткой сорочке на тонких лямках, с растрепанными волосами и побледневшим лицом, и я все равно успел заметить, как просвечивают соски сквозь светлую ткань.

— Куда бы она делась. Не нагнетай. Все, харэ, спать.

Осторожно поднял малую на руки, маякнув Кате выключить приставку и телевизор, и понес свою крохотную копию в детскую, слыша, как за спиной шагает ее злая мать.

— Спи, кроха. Завтра вручу тебе поня.

— Поняяя, — спросонок протянул она, смешно потерев нос ладошкой, и отключилась окончательно.

— Руслан, не смей так больше делать. Я чуть не умерла от страха.

Вышел из детской, плотно закрывая за собой дверь и рассматривая бывшую любовницу с высоты своего роста.

Катюха правда была красивой бабой, немного уставшей, зашуганной, но даже сейчас, дрожащая и бледная, она правда была красивой. Вспомнил разговор про улыбку, и то, как Полина расхваливала мать, и задумчиво хмыкнул.

— Ты слышишь меня вообще? Не смей так больше делать, Руслан.

— Харэ уже, Кать. Че ты меня сейчас как пацана отчитываешь? Ты напугалась зазря, а я виноват остался.

— Ты издеваешься?

Удивление на ее лице было совершенно искренним, и я не удержался. Цокнул языком, подхватил девушку на руки, перекинул через плечо.

— Руслан!

— Не ори, Полину разбудишь, — шикнул на нее, и Катя послушно замолчала, сжавшись в несгибаемый ком и настойчиво стуча по моей спине.

— Поставь меня! Руслан! — шипит на моем плече, но ногами дрыгать не решается, положение вниз головой не позволяет маневрировать. — Отпусти!

Молча занес ее в спальню, замечая, что из света только небольшой ночник в виде свечки, и брякнул ее на кровать, запирая дверь.

— Ты… что? — шепчет, сучит ногами по кровати, стараясь уползти, пока я стягиваю футболку через голову. — Руслан, не надо, я…

Проглатывает слова, распахнув и без того огромные глазищи, и прилипает спиной к изголовью кровати, закрывая голые бедра легким покрывалом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Откинул джинсы на стул, оставаясь в одних трусах, и лег в кровать, слыша, как у Кати громко бьется сердце.

— Ты спать собираешься? Я устал, как скотина.

— Ты что, здесь спать собрался? — ее голос дрожит, а у меня встает член от этих невинных напуганных глаз.

— Да. Еще вопросы?

Она пытается соскользнуть с кровати, но ловлю ее еще в полете, водворяя обратно и придавливая к постели.

— Куда собралась?

Мягкие груди приветливо качнулись в треугольном вырезе, и острые ключицы беззащитно открылись глазам.

— Ты будешь спать со мной.

— Руслан…

— Не обсуждается, Катя. И подушкой придушить не пытайся — я чутко сплю.

Замечаю, как полыхнули голубые глаза от гнева, и с удовлетворением прижимаю ее к себе, чувствуя тепло стройного тела.

Перед глазами вновь сцены той ночи, и мое невольное воздержание бьет в голову — мол, наплюй, покричит, успокоится, потом еще покричит, но уже от счастья. Не в силах совладать со своей похотью, наклоняюсь и зубами подхватываю тонкую нить бретельки, стягивая ее вниз.

Мягкая упругая грудь выглядывает из ворота спущенной сорочки, а Катя превращается в изваяние, мертвое и холодное. Тупо пялится в стену, даже не моргая, как будто я ей больно пытаюсь сделать.

Рыкнул про себя от раздражения и накрыл губами розовую ареолу, втягивая и кусая соблазнительную острую вершинку. Девушка подо мной всхлипывает, и вытянутые вдоль тела руки вздрагивают, но отталкивать меня не спешит. Трусит.

Похуй.

Сжав ладонями две круглые и сочные груди вместе, пробовал их на вкус, голодно сминая губами теплую кожу. Хочет она того или нет, но ее тело реагирует на меня: сосочки встали и отзывчиво твердели от каждого моего прикосновения.

Смял один из них между пальцев, и Катя закрыв, наконец, свои безжизненные глаза, зашипела, невольно выгнувшись в спине ко мне навстречу.

Взять бы ее прямо сейчас, но дурная не оценит моих стараний, вновь уйдет в себя и будет проклинать, обвиняя во всех смертных грехах. Затрахать бы ее, чтоб голос сорвала, но она навряд ли вообще знает, как это — кончать.

Недобрая мысль проскользнула в голове, задевая тревожные рецепторы и направляя реакцию в мозг целостным выводом.

Лядь, она же реально может не знать, как это.