Сын моря, сын огня

Он двинулся через хмельную завесь и мутный шум. Пир не прекращался, бесконечно отправляя под стол одних и доставая других. В центре зала, возле тлеющего очага, кучкой сидели воины. Кто-то храпел, кто-то бубнил, кто-то пытался слушать Варгара Лучника. Его чёрные косы спутались, взмокшие усы устало повисли. Варгар упёрся одной рукой в соседа, а другой вяло махал в воздухе, помогая заплетающемуся языку:

– Лицо у них будто человечье… А на теле шерсть, как у зверей… Ноги короткие, а ручищи длинные… Спят они на земле, жрут траву. Дерутся костью и камнем. Гляжу – двое на меня. Я одного стрелой, а с другим схватился… Вонь… Ох и вонь же была…

Человек напротив поднял красное заплывшее лицо, и Фалька с трудом узнал Альдарика.

– Ну, ты её поимел? – требовательно спросил вождь.

– Кого? – не понял Варгар.

– Ту бабу. От кого вонь-то?

Глаза Варгара, обычно чёрные и пугающие, от хмеля сузились и стали похожи на поросячьи. Он поглядел на Альдарика, потом на уголь в очаге, потом снова на Альдарика.

– Это уже другая история. Ты всё проспал.

Альдарик развёл руками, столкнув со скамьи уснувшего соседа.

– Лучник, у тебя одна байка дурнее другой. Как тут не уснуть, от такой дури?

Варгар нахмурился, но брови разъехались в разные стороны. Альдарик вдруг заметил Фальку и заорал так, что очнулись все спящие:

– А, морской парнишка! У тебя есть истории получше, чем у этого любителя вонючих длинноруких баб?

– Ты чего? – Варгар попытался встать, но не смог.

– Да я не про тебя! – Альдарик похлопал Варгара по плечу. – Не про тебя, брат, не про тебя…

– Ааа, – Варгар расплылся в хмельной улыбке и похлопал Альдарика по щеке.

Тот снова повернулся к Фальке:

– Есть у морского народа песни? Давай, дружок, спой нам!

Подвиг с брагой дал свои плоды, и Фальке снова стало тепло и хорошо. Он взобрался на скамью и крикнул:

– Хотите услышать про змея, орла и белку?

Волна недовольного гула едва не сбила его с ног.

– Про битву давай! Про героев!

Ну да, какие им белки перед войной. Фалька перебрал героев в голове.

– Слыхали о славном вожде Беорхтноте?

Альдарик захрипел:

– Не слыхали о Берох… Бехор… Шлюшья дева, пой!

Люди потянулись к очагу. Хорошие песни здесь любили. Фалька откашлялся и заорал:

Властелины холодных чертогов

Под весом золота чахнут!

Красотки с возрастом вянут,

Старухиной гнилью пахнут!

Ничто не обгонит время,

Сурово всех судят боги.

Но вечно живут герои,

Пируют в Небесном чертоге!

Со всех сторон одобрительно заревели. Фалька продолжал:

На чёрных ладьях из-за моря

Коварный враг объявился,

Кто ему на пути встречался —

В страхе богам молился.

Но встал Беорхтнот перед зверем,

И стеной сзади встала дружина.

И враг на подходе дрогнул,

Испугался морского сына!

Кровь земли между ними сочилась —

Текла речка с одним узким бродом.

Туда дружина нацелила луки,

Ведомая Беорхтнотом.

Враг послал своих воронов чёрных,

Но каждый пронзён был стрелою.

И враг попросил Беорхтнота

Переправу для честного боя.

Он перевёл дыхание. Слушатели больше не галдели, а молча внимали сказителю. Фалька перешёл к любимой части и заговорил тише и медленнее:

Храбрый вождь оглядел своих воинов.

Против войска одна лишь дружина…

Ответил врагу: «Честь превыше!

Так сразимся с тобой, как мужчины!».

Молвил так и махнул своим братьям.

Врагу дали проход через воду.

Никого не осталось в той бойне

Удалого приморского роду.

Беорхтнот нашёл гибель в той схватке,

И смерть его песен достойна.

Враг склонился пред доблестью ярой —

Как своих хоронил павших воинов.

Сохранил слово чести противник,

Прошел мимо Беорхтнотова града,

Не сжёг ни единого дома,

Не тронул ни единого чада.

Мир изменчив, но честь нерушима.

Справедливо всех судят боги.

Пусть вечно живут герои —

Пируют в Небесном чертоге.