Сын Наполеона

— Матушка, — она давно уже так называла Люси, хотя обе легко могли бы сойти за сестер, — взгляните сюда… Ну просто вылитая вы…

Заинтересовавшийся Ла Виолет наклонился над журналом и тоже воскликнул:

— Ну да, верно! Истинно ваш портрет, то же лицо…

Люси ничего не оставалось, как взглянуть, сделала она это, впрочем, неохотно.

В самом деле — ее портрет. Композиция называлась «Сельские забавы», а белокурая пастушка — точная копия Люси. Это была репродукция картины, имевшей огромный успех в Лондоне и принадлежавшей кисти знаменитого художника сэра Филиппа Трелони.

На картине был изображен прелестный уголок сада с густыми деревьями, нежно-зеленой лужайкой и ручьем, образующим водопад. Веселая стайка юношей и девушек собирает цветы, резвится под насмешливым взглядом мраморного фавна, почти скрытого листвой.

Возле ручья Люси протягивает не лишенному изящества пастуху корзину роз.

Да, она вспомнила теперь о встрече на лугу с художником, когда мыла голову в ручье.

Пришлось рассказать Энни и Ла Виолету, как она была смущена внезапным появлением незнакомца, чья коляска остановилась на обочине дороги. Он попросил разрешения нарисовать ее, так понравилась ему деревенская красавица. Гинея, которую художник заплатил, окончив работу, пришлась как нельзя кстати, ведь ей необходимо было попасть в Лондон.

Энни и Ла Виолет решили, что с утра, сразу же после завтрака, прежде чем приступить к поискам членов экипажа «Воробья», зайдут в Национальную галерею, где, если верить журналу, выставлено полотно сэра Филиппа Трелони.

Люси, озабоченная поисками, не горела особым желанием созерцать свое изображение, тем не менее Энни и Ла Виолет убедили ее пойти с ними, заверив, что им доставило бы великое удовольствие поглядеть на подлинник.

Итак, все вместе они отправились туда, где картина сэра Филиппа Трелони, помещенная в центре, прекрасно освещенная и в великолепной раме, привлекала внимание посетителей. А поскольку наши герои буквально застыли на месте, восхищенные не только совершенной композицией полотна «Сельские забавы», пейзажем, грациозными позами персонажей, но особенно поразительным мастерством, с каким художник передал нежную и меланхоличную обворожительность Люси, один из смотрителей Национальной галереи подошел к ним и начал рассказывать о картине.

Энни и Люси явно не испытывали восторга. Болтовня смотрителя только мешала, хотя, конечно, он зарабатывал таким образом свой шиллинг.

Ла Виолет уже приготовился рявкнуть на незваного гида, или, как их называют итальянцы, чичероне. Однако, предупреждая извержение вулкана, тот рассыпался в извинениях:

— Эта картина очень привлекает иностранцев… Вот почему я позволил себе обратить ваше внимание на нее… тем более после случая с моряком… Об этом писали в газетах!..

— С моряком? — переспросила Люси, чуть не вцепившись в незадачливого чичероне. Она уставилась на него, ощутив легкую дрожь, пробежавшую по всему телу, — …вы говорите, с моряком? Каким моряком?

— Если позволите, — произнес чичероне, чувствуя, что становится объектом внимания, — я расскажу… Вам это обойдется… в один шиллинг.

Он протянул руку в сторону картины и забубнил гнусавым голосом, как это делают, наверное, все чичероне в мире:

— Да будет известно вам, леди и джентльмены, что полотно представляет собой три фута и четыре дюйма в ширину и два фута и шесть дюймов в высоту. Оно написано маслом. Сэр Филипп Трелони является штатным королевским художником, членом Королевской академии, профессором королевской художественной школы. Полотно названо «Сельские забавы». На радующем взор сельском пейзаже, возле ручья, веселятся пастухи и пастушки. В пастухе справа, на втором плане, мы узнаем самого художника. Для девушки, подающей корзину цветов сэру Филиппу Трелони, позировала натурщица.

Тут Люси предусмотрительно отвернулась из опасения быть узнанной, поскольку тогда чичероне не преминет сообщить об этом во всеуслышание.

— А моряк: — спросил Ла Виолет, которого вся эта околохудожественная чепуха мало интересовала. — Вы нам обещали моряка. Так что же с ним?..

— Я дойду до него, — невозмутимо прогнусавил чичероне. — Это как раз связано с пастушкой справа. Приходит тут мичман королевского флота…

Побледнев, Люси старалась не пропустить ни слова.

Чичероне откашлялся, давая понять, что его рассказ достиг кульминации:

— Примерно с неделю назад, утром, этот мичман влетел сюда как умалишенный… В руках у него был журнал с репродукцией «Сельских забав»… Он ринулся к полотну, явно чтобы сравнить. Вел себя он довольно странно, поэтому за ним наблюдали, ибо в музеи часто приходят вандалы и портят картины… Но тут моряк вдруг попытался поцеловать полотно, начал плакать и громко кричать: «Это же моя мать!.. Моя дорогая мамочка Люси!..» Что с вами, леди? Кажется, ей плохо…

Энни успела поддержать Люси, которая еле слышно прошептала:

— Это он!.. Моряк… Андре… сын!

Удивление и возбуждение охватило всех, кто оказался свидетелем этой сцены.