Сын Наполеона

— Двор, — холодно объяснил Бэтхерст, — место, где недоброжелательство и зависть царят во всех. Ваши изысканность и обаяние породили много завистников и завистниц.

— Хотелось бы знать, у кого я могла вызвать ненависть… Я вам сказала, что как можно лучше выполняю свои обязанности и ничто другое меня не занимает. Я не знаю, что вы хотите сказать, и не верю в существование этих врагов, которых вы мне приписываете.

— Вы заблуждаетесь, фрейлейн! Скоро вы воочию убедитесь в злобности придворных кавалеров и ненависти дам, которые завидуют той, что может оказывать влияние на персону, достаточно известную…

Лизбет покраснела:

— Повторяю еще раз, я не понимаю ваших слов!

— Я объяснюсь, фрейлейн. Говорите со мной открыто, как с другом. Говорю же я с вами со всей искренностью о том, что знаю, заметил и о чем догадался. Вы влюблены в кого-то при дворе, фрейлейн Лизбет!

Девушка покраснела еще больше и прошептала:

— Прошу вас не говорить со мной подобным образом!

— Это в ваших же интересах! Полноте, не пытайтесь обмануть меня. Разве у вас не было любовных свиданий с молодым человеком на Пратер, городском бульваре? Нужно ли называть вам его имя? Полагаю, что для вас он — Франц… Видите, я хорошо осведомлен… Кроме того, я иногда бываю недалеко от трактира «Роза».

Лизбет опустила голову:

— Я не знаю, с какой целью и каким намерением вы появляетесь возле трактира «Роза». И почему чувства такой бедной девушки, как я, к молодому человеку, с которым вы определенно не знакомы, могут заинтересовать вас?

— С чего вы взяли, что я не знаю вашего друга Франца?

— Это он вам рассказал?

— Нет, фрейлейн! Я узнал сам, да еще слухи при дворе… Вам ведь известно, что Франц, раз вы сами признаете, что речь идет именно о нем, иногда появляется при дворе?

— У него здесь должность. Он секретарь эрцгерцога. Но я никогда не встречала его во дворце.

— Вот как, вы никогда не встречали его здесь? Вы никогда не видели секретаря эрцгерцога? Я думаю! — Бэтхерст усмехнулся и подмигнул ей.

— Да, чистая правда. Я ничего не знаю о нем, кроме того, что его зовут Франц и его жалованья хватает на жизнь. И раз уж вы все знаете, я вовсе не постесняюсь признаться вам, что люблю его! А он говорит, что любит меня.

— Видите, фрейлейн, не было необходимости притворяться и все отрицать. Я знал обо всем, что вы мне сказали, и знаю еще кое-что, что вам тоже необходимо знать.

— И что же, Ваша Милость? Это касается Франца?

— Именно! Я позволил себе обратиться к вам в этой галерее и прервать ваше чтение именно для того, чтобы поговорить с вами о нем и объяснить, кто он на самом деле.

— Не имею никакого желания знать то, что Франц счел необходимым скрыть. Когда ему захочется познакомить меня с его настоящим положением, которое, по вашим словам, не то, что открыто мне, я уверена, он сам скажет об этом. Вам не поручали быть посредником, не правда ли? Так что я подожду его собственного признания.

— Разумеется, фрейлейн, Франц не просил меня об этом, но я действую в ваших же интересах и чтобы оградить от нависших над вами опасностей. Вам все станет ясно, когда узнаете, кем является тот человек, которого вы называете Францем.

— Вы намекаете на какую-то тайну, но не продолжайте, прошу вас. Не буду скрывать, что сегодня же после обеда я должна встретиться с тем, о ком вы говорите, и непременно сообщу ему о нашем разговоре.

— Пожалуйста! — улыбнулся сэр Уильям Бэтхерст. — Но поверьте, гораздо лучше, если бы он оставался в неведении относительно того, что вам известно его настоящие имя и положение. Вы получите большое преимущество и когда-нибудь поблагодарите меня за то, что я открыл вам глаза…

Лизбет теперь уже побледнела и поднялась. Она едва держалась на ногах. Слова англичанина глубоко встревожили девушку, что-то произошло в ее душе, сердце трепетало. Не обманывал ли ее Франц? Что означает тайна, касающаяся того, кого она любит? Из полунамеков Бэтхерста выходило, что Франц был не тем, кем она его себе представляла. Она считала его добрым, нежным, услужливым, благородным. Любит ли он ее на самом деле? Быть может, она обманывает себя? А вдруг она ошиблась в нем, и теперь ей хотят показать его таким, каков он на самом деле?

Внезапно ее пронзила мысль, что он любит другую женщину. Скажем, у него есть пассия при дворе и сэр Уильям хочет предупредить ее о сопернице. Теперь она хотела знать все. Англичанин слишком далеко зашел, чтобы так сразу прекратить откровения. Лизбет не могла оставаться в неопределенности. Она настаивала, чтобы он закончил то, что начал, умоляла открыть ей все, что он знал о Франце.

— Начало положено, — обрадовался сэр Уильям, — вот она уже и пришла к тому, чего я хотел. Остальное не составит труда.

Он вновь заговорил, стараясь придать голосу больше любезности:

— Поскольку вы, наконец, поняли, фрейлейн, что я действую в ваших интересах, и желаете получить от меня разъяснения тому, что я вам нечаянно открыл, прошу вас пройти со мной в зал.