Сын Неба

- А уж там мы представим великому хану и его чародеям пополнение гарема в лице Спящей Красавицы... попросим в награду позволение отбыть домой... и пустимся домой, в родную Венецию! - восклицал Маффео, радостно потирая руки. - Ах, кажется, я уже чувствую вкус красного вина и теплого пшеничного хлеба!

- Сначала надо добраться до Ханбалыка... потом получить у великого хана отставку... а только потом мы сможем отправиться домой, - вздыхал Никколо, перебирая свои лучшие нефритовые четки.

- А еще раньше нам следует подыскать корабль, - напомнил им Марко.

Тогда они стали искать корабль - и вскоре его нашли, воспользовавшись вместо платы серебряной табличкой с печатью великого хана. Но почему пышнобородый куманский чиновник на таможенной станции изучал их таким долгим и пристальным взглядом? И не шепнул ли он что-то на ухо другому светлокожему куманцу, своему подчиненному? Впрочем, учитывая усталый и измотанный скитаниями внешний вид троих Поло, оснований для особого беспокойства как будто не находилось.

Заодно с конями и поклажей погрузившись на борт одномачтового речного судна, путники, после стольких месяцев лишений, приятно удивились его простору и удобству. Корабль же поднял паруса и быстро направился вниз по течению, позволяя мессирам Никколо, Маффео и Марко Поло, неспешно расхаживавшим по деревянной палубе, благосклонно обозревать великое разнообразие речного торгового транспорта. Свежее нижнее белье на чисто вымытых телах также доставляло венецианцам несравненное удовольствие. Бороды и волосы их были аккуратно подстрижены прислугой катайского капитана.

- Ибо при дворе великого хана мы не должны выглядеть - или пахнуть, как варвары, - заметил Никколо, пока дородная служанка втирала в его обветренную кожу ароматное масло и развлекала всех забавными россказнями.

- Воистину, благородные господа, река эта изобилует преданиями, рассказывала она, растирая Никколо лоб. - Как-то раз капитан взял с собой целую баржу каменного угля, которую следовало выгрузить в одном отдаленном городишке рядом с одним старым каналом. Его и каналом-то было не назвать так, ручеек какой-то. И, значит, пристал капитан там на ночь, а на рассвете смотрит - ни корабля, ни реки! Ничего, кроме груды каменного угля в пыли у сгнившей пристани, капитанского груза и команды! По-простому говоря, господа хорошие, плыли они по реке-призраку. А как же иначе? У каждого человека, вещи и местности есть дух, который может ожить. Порой дух принимает вид человека, а этот сделался рекой. В смысле, там когда-то была река - и теперь она изредка возвращается, чтобы течь только один день и одну ночь.

- Хорошо, милейшая, но как насчет корабля? - поинтересовался Никколо.

- Корабля? А-а, корабля... - Но дальше служанка лишь слегка улыбнулась и пожала плечами.

Тем вечером они славно отобедали свежей рыбой, сваренной на пару с имбирем и побегами молодого бамбука, бульоном с лапшой и горячим рисовым вином. Даже разборчивый Маффео причмокивал губами от удовольствия. Ближе к ночи стали наблюдать за причудливым скалистым берегом в лунном свете. Никого не встревожило, когда Петр обратил внимание на следующее за ними по пятам небольшое судно. Ибо Петр родился в сухопутной Татарии и в делах навигации ничего не смыслил. Невдомек ему было, что на оживленном водном пути один корабль неизбежно должен следовать за другим. Потом путники заснули как убитые среди нежданного удобства выстроенных на палубе кают.

В каждой каюте стояло по две невысокие кушетки. Никколо и Маффео хоть и обвинили друг друга в непотребном храпе, все же устроились вместе. В соседней каюте расположились Марко и Спящая Красавица, по-прежнему недвижно покоящаяся в рунном ковре. Петра поставили у двери на стражу. Хотя Марко и мечталось, чтобы на соседней кушетке вместо Спящей Красавицы лежала Си-шэнь, ничто не смогло удержать его усталое тело и разум от глубокой дремы.

Но уже поздней ночью его вдруг разбудили громкие крики и топот ног. Мигом соскочив с кровати, Марко бросился наружу. Петра за дверью не оказалось - а на залитой лунным светом палубе царил страшный кавардак. Катайские матросы и монгольские всадники с громкими криками отбивались от наседавших на них бородатых чужеземцев в одеждах степняков.

А потом на Марко неожиданно бросилась грузная бородатая фигура. Венецианец и опомниться не успел, как противник уже затолкал его в каюту и запер за собой дверь. Но тут от сильной качки ковер соскользнул с лица Спящей Красавицы - и всю каюту заполнило ее неземное сияние. В этом странном свете Марко узнал своего врага и выкрикнул его имя:

- Ты Хутан, сын нечестивого наместника Ахмада!