Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой

– Если вы желаете, Джудит, знать мое искреннее мнение, то я готов сказать без утайки, что вы никогда по собственной воле не сделаетесь рабою мужчины, будь он белый или красный. Но вы не должны сетовать на посла, который передает вам слово в слово чужие предложения: это его обязанность. И я со своей стороны хотел бы выполнить ее, как должно честному человеку. Но хотите ли теперь узнать мое собственное мнение насчет того, что каждый из нас может и должен отвечать при настоящих обстоятельствах?

– Да, черт побери, мне бы очень хотелось знать твое мнение об этом, Зверобой, – сказал Гарри Непоседа. – Я, впрочем, уже давно решил со своей стороны, как надобно вести себя.

– И прекрасно. Я тоже приготовил уже ответы за всех вас и за тебя особенно, Генри Марч! На твоем месте я ответил бы: «Зверобой», скажи этим бродягам, что они совсем не знают Гарри Непоседу. Как белый человек, с белым сердцем и белою душою, он никогда не позволит себе оставить на произвол судьбы бедных сирот, лишенных покровительства и защиты. Поэтому дурно делают ирокезы, что толкуют о нем вкось и вкривь, когда раскуривают свои трубки…

Марч был несколько смущен этими словами, произнесенными с такой горячностью, что невозможно было усомниться в их значении. Если бы Джудит немножко поощрила его, он безо всяких колебаний остался бы, чтобы защищать ее и сестру, но теперь чувство досады взяло верх. Во всяком случае, в характере Непоседы было слишком мало рыцарского, чтобы он согласился рисковать жизнью, не видя в этом для себя никакой ощутительной пользы. Поэтому неудивительно, что в ответе его разом прозвучали и затаенные мысли, и та вера в собственную гигантскую силу, которая хоть и не всегда побуждала его быть мужественным, зато обычно превращала Непоседу в нахала по отношению к тем, с кем он разговаривал.

– Ты еще юнец, Зверобой, но по опыту знаешь, что значит побывать в руках у мужчины, – сказал он угрожающим тоном. – Так как ты не я, а всего-навсего посредник, посланный сюда дикарями к нам, христианам, то можешь сказать своим хозяевам, что они знают Гарри Марча, и это доказывает, что они не дураки, да и он тоже. Он достаточно человек, чтобы рассуждать по-человечески, и потому понимает, как безумно сражаться в одиночку против целого племени. Если женщины отказываются от него, то должны быть готовы к тому, что и он откажется от них. Если Джудит согласна изменить свое решение – что же, милости просим, пусть идет со мной на реку, и Хетти тоже. Но, если она не хочет, я отправлюсь в путь, лишь только неприятельские разведчики начнут устраиваться на ночлег под деревьями.

– Джудит не переменит своих мыслей и не желает оставаться в вашем обществе, господин Марч! – сказала она холодно.

– Стало быть, это дело решенное, – заключил Зверобой спокойным тоном, не обращая внимания на сарказм молодых людей. – Генри Марч будет делать что ему угодно, и, вероятно, нам придется его проводить. Теперь очередь за Уа-та-Уа. Что ты скажешь? Забудешь ли ты свой долг и воротишься к гуронам, чтобы осчастливить молодого минга, или пойдешь к делаварам с возлюбленным своего сердца?

– Зачем говорить об этом Уа-та-Уа? – спросила молодая девушка полуобиженным тоном. – Делаварка ведь не то что капитанская жена и не бросится на шею первому молодому офицеру.

– Я так именно и думаю, Уа-та-Уа, но все же мне нужен твой ответ, чтобы передать его мингам.

Уа-та-Уа встала, осмотрелась вокруг и энергично проговорила на делаварском языке:

– Скажи, Зверобой, этим гуронам, что они слепы, как кроты, если не умеют отличать волка от собаки. В моем народе роза умирает на стебельке, где расцвела, слезы ребенка падают на могилу его родителей, зерно зреет на том месте, где брошено семя. Делаварские девушки не то что пленницы, которых можно перегонять из одного племени в другое, перепоясав вампумом. Перелетная птица каждый год возвращается в свое прежнее гнездо, неужели женщина не постояннее птицы? Посадите сосну на глине – она высохнет, и листья ее пожелтеют, ива не будет расти на горе. Что такое молодой гурон для девушки из древнего племени ленни-ленапе? Проворен он, не спорю, но не угнаться ему за ней, когда она обратит свои глаза на делаварские деревни. И поет он хорошо, спору нет, но самая лучшая музыка для Уа-та-Уа – родные ее песни. Она не хочет его, если он не из рода великого Ункаса. Одно у Уа-та-Уа сердце, и один для нее муж. Объяви об этом мингу.

Зверобой с видимым удовольствием выслушал эту образную речь и не замедлил перевести ее белым девушкам, не понимавшим делаварского языка.