Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой

– Пожалуйста, любезный Гарри, ничего не говорите против Джудит, – сказала Хетти умоляющим тоном. – Отец умер, и мать умерла, и мы теперь остались совсем одни. Сестра не должна дурно говорить о сестре и не должна позволять это другому. Отец лежит в озере, мать – тоже, и мы не знаем, когда нас самих туда опустят.

– Это звучит очень разумно, дитя, как почти все, что вы говорите. Ладно, если мы еще когда-нибудь встретимся, Хетти, вы найдете во мне друга, что бы там ни утверждала ваша сестра. Признаться, я недолюбливал вашу матушку, потому что мы совсем по-разному смотрели на многие вещи, зато ваш отец – старый Том – и я подходили друг другу, как меховая куртка хорошо сложенному мужчине. Я всегда полагал, что старый Плавучий Том Хаттер – славный парень, и готов повторить это перед лицом всех врагов как ради него, так и ради вас.

– Прощайте, Непоседа, – сказала Хетти, которой теперь так же страстно хотелось ускорить отъезд молодого человека, как она желала удержать его всего за минуту перед тем, впрочем, она не могла дать себе ясного отчета в своих чувствах. – Прощайте, Непоседа, будьте осторожны в лесу. Я прочитаю ради вас главу из Библии, прежде чем лягу спать, и помяну вас в своих молитвах.

Генри Марч, не говоря больше ни слова, искренне пожал руку Хетти Хаттер и перепрыгнул в лодку. Через минуту он был уже на сто футов от ковчега, еще минута – и лодка совершенно скрылась из виду. Хетти глубоко вздохнула и, склонив голову, побрела к сестре.

Несколько минут Зверобой и его товарищ гребли молча. Было решено, что Марч выйдет на берег в том самом месте, где они пристали в первый раз, так как гуроны не обращали внимания на этот пункт и притом здесь он лучше знал дорогу. Менее чем в четверть часа легкий челнок, управляемый сильными руками, остановился в назначенном месте.

– Попытайся убедить офицеров выслать отряд против гуронов, как только доберешься до форта, Непоседа, – начал Зверобой, – и лучше всего, если ты сам вызовешься проводить их. Ты знаешь тропинки и очертания озера и можешь это сделать лучше, чем обыкновенные разведчики. Сперва иди прямо к гуронскому лагерю и там ищи следы, которые должны броситься тебе в глаза. Одного взгляда на хижину и ковчег будет достаточно, чтобы судить, в каком положении находятся делавар и женщины. На худой конец, тут представляется хороший случай напасть на след мингов и дать этим негодяям урок, который они надолго запомнят. Для меня, впрочем, это не имеет значения, потому что моя участь решится раньше, чем сядет солнце, но для Джудит и Хетти это очень важно.

– Чего же сам ты ожидаешь, любезный Натаниэль? – спросил Гарри с видом искреннего участия. – Что будет с тобой, как ты думаешь?

– Тучи собрались черные и грозные, и я стараюсь приготовиться к самому худшему. В сердца мингов вселилась жажда мести, и стоит им немного разочароваться в своих надеждах на грабеж, или на пленных, или на возвращение Уа-та-Уа – и мне не избежать пыток.

– Да ведь это адская штука, черт побери, и пора положить ей конец! – вскричал Гарри в бешеном порыве. – Не даром старик Том и я собирались оскальпировать весь их лагерь, когда нарочно для этого отправились из «замка». Если бы ты, Зверобой, не остался позади, успех наш был бы полный. Однако я надеюсь, ты не имеешь серьезного намерения добровольно отдать себя в руки этих злодеев? Ведь это было бы отчаянным поступком сумасброда или просто дурака.

– Скажи лучше, что жалеешь о том, что вообще взялся за эту работу. Тогда бы у нас не только не дошло до драки с индейцами, но Томас Хаттер остался бы жив, и сердца дикарей не пылали бы жаждой мщения. Девушку убили тоже очень некстати, Гарри Марч, и ее смерть лежит тяжелым бременем на нашем добром имени.

Все это было столь несомненно и казалось теперь столь очевидным самому Непоседе, что он молча опустил весло в воду и начал гнать пирогу к берегу, как бы спасаясь от терзающих его угрызений совести.

Через две минуты нос лодки легко коснулся прибрежного песка. Выйти на берег, вскинуть на плечи котомку и ружье и приготовиться к походу – на все это Непоседе потребовалась одна секунда, и, проворчав прощальное приветствие, он уже тронулся с места, когда вдруг какое-то внезапное наитие принудило его остановиться.

– Неужели ты и впрямь хочешь отдаться в руки этих кровожадных дикарей, Зверобой? – сказал он с гневной досадой, к которой, однако, примешивалось гораздо более благородное чувство. – Это будет поступок безумного или дурака.

– Некоторые люди действительно считают сумасбродством держать данное слово, зато есть и такие люди, Генри Марч, которые считают это своей обязанностью: я из числа последних. Ты принадлежишь к первым, я – ко вторым. Я получил отпуск, и, если только мне не изменят силы и разум, я вернусь в индейский лагерь завтра до полудня.

– Что значит слово, данное индейцу, или отпуск, полученный от тварей, которые не имеют ни души, ни имени!