Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой

– Нет, сестрица, нет, нет! – вскричала Джудит в порыве печали. – Я, по крайней мере, никогда тебя не забуду. Как я была бы счастлива, если бы мое сердце было бы таким же, как твое!

Капитан Уэрли стоял у двери, прислонившись спиною к стене. Когда из груди Джудит вырвался этот невольный порыв грусти и, может быть, сожаления, он с задумчивым видом вышел, не обращая никакого внимания на молодого прапорщика, которому доктор делал перевязку.

– Не знаю, – продолжала Хетти, – что сделалось с моими глазами: ты представляешься мне вдали, в каком-то тумане, и Генри Марч покрыт туманом, и все вы в тумане. Отчего же я так плохо вижу, сестрица?

В эту минуту капитан Уэрли опять вошел в комнату. Не останавливаясь, он подошел к постели умирающей. Хетти его заметила.

– Не вы ли тот офицер, что прибыл сюда с Генри Марчем? – спросила она, устремив на него свой потухающий взгляд. – Если так, то мы обязаны благодарить вас.

– Известие об ирокезах доставил нам индейский курьер из союзного племени, и я тотчас же получил приказ отправиться против них, – отвечал капитан Уэрли, обрадовавшийся случаю вступить в разговор. – На дороге, к счастью, мы встретили Генри Марча, и он сделался нашим проводником по этим лесам. К счастью также, мы скоро услышали несколько ружейных выстрелов, которые заставили нас ускорить свой шаг и прямо привели к тому месту, где присутствие наше было необходимо. Делавар увидел нас в подзорную трубу и вместе со своей женой оказал нам весьма важные услуги. Словом, мисс Джудит, все эти обстоятельства очень много содействовали счастливому окончанию нашей экспедиции.

– Не говорите мне больше о счастье, сэр! – хриплым голосом ответила девушка, снова закрывая лицо руками. – Для меня весь мир полон скорби. Я хотела бы никогда больше не слышать о ружьях, солдатах и вообще о людях.

Джудит встала, закрыла лицо передником и заплакала. Прошло больше двух часов. В это время капитан Уэрли несколько раз входил в комнату и уходил. На душе его лежало какое-то тяжелое бремя, и, казалось, он нигде не находил покоя. Солдатам были отданы различные приказы, и они засуетились каждый за своим делом, особенно, когда поручик Крег, окончив свои печальные обязанности на берегу, прислал спросить, что ему делать с частью отряда, бывшею под его командой. Хетти заснула, и тем временем Чингачгук и Зверобой вышли из ковчега поговорить о своих делах. Часа через два доктор вышел на платформу и объявил, что бедная девушка быстро угасает. Все, оставившие ее комнату, опять поспешили на ковчег. Хетти чувствовала полную слабость…

– Не тужи обо мне, сестра, – сказала она тихо. – Куда скрылись все вы? Ничего не вижу, кроме мрака. Неужели ночь так скоро наступила?

– Я здесь, сестрица, возле тебя, – сказала Джудит, – мои руки обнимают тебя. Что ты хочешь сказать мне, милая Хетти?

В эту минуту Хетти совершенно потеряла зрение. Она побледнела, однако дышала свободно, и ее голос был чист и ясен, несмотря на слабость. Но все же, когда сестра предложила ей этот вопрос, едва заметная краска выступила на ее щеках.

– Гарри здесь, моя милая Хетти, в этой комнате. Позвать его к тебе?

Легкое пожатие руки было утвердительным ответом на эти слова.

Генри Марч по сделанному знаку подошел к постели. Он был печален и задумчив. Джудит заставила его взять руку умирающей. Но Хетти ничего не говорила.

– Генри Марч возле тебя, сестрица, – сказала Джудит, – и желает тебя слышать. Скажи ему что-нибудь, и пусть он уйдет.

– Что же я скажу ему, Джудит?

– То, что говорит тебе твое чистое сердце, милая Хетти, и не бойся ничего!

– Прощайте, Непоседа, – прошептала девушка, ласково пожимая ему руку. – Мне бы хотелось, чтобы вы постарались сделаться немного похожим на Зверобоя.

Слова эти были произнесены с большим трудом, на один миг слабый румянец окрасил щеки девушки, затем пальцы ее разжались и Хетти отвернулась, как бы покончив все счеты с миром. Скрытое чувство, которое связывало ее с этим молодым человеком, чувство такое слабое, что оно осталось почти незаметным для нее самой и никогда не могло бы зародиться, если бы рассудок обладал большей властью над ее сердцем, уступило место возвышенным мыслям.

– О чем ты думаешь, милая сестрица? – прошептала Джудит. – Скажи мне, чтобы я могла помочь тебе.

– Мама… я уже отчетливо ее вижу… она стоит над озером, вся окруженная светом… Почему там нет отца?.. Как странно, я могу видеть маму, а тебя не вижу… Прощай, Джудит.

Последние слова она произнесла после некоторой паузы. Сестра склонилась над ней с тревожным вниманием, пока наконец не заметила, что кроткий дух отлетел. Так умерла Хетти Хаттер.

Глава XXXII