Сын Портоса

Вскоре вокруг Жоэля собралось тридцать человек, включая Фрике и Бонларрона.

— Теперь, — сказал наш герой, указывая на караульную, — займитесь ребятами в этом сарае. Они спят, так что вам не понадобится поднимать много шума — просто свяжите их собственными поясами и заткните им рты их же помпонами. Ни в коем случае не стреляйте.

Маленький отряд храбрецов, сапоги которых были обмотаны полосами шерсти, проследовал в указанном направлении. Прапорщик проснулся, но Жоэль, отделившись от колонны безмолвных призраков, схватил его левой рукой и, поднеся правой к его глазам шпагу, прошептал:

— Ни звука, или вы умрете!

Офицер понял, что самое разумное — повиноваться, и замер, прижавшись к стене, словно чучело совы, прибитое к воротам амбара.

— Остался часовой на лестнице. Я им займусь. Поверните ружья прикладами вверх. — И Жоэль начал спускаться с башни по лестнице. Несколько минут спустя друзья увидели, что он вновь появился, неся под мышкой солдата, у которого не хватило времени даже взвести курок.

Тем временем шесть вращающихся пушек были повернуты в сторону города, угрожая ему ливнем огня и железа.

Жоэль гордо и радостно огляделся вокруг.

— Поднять наш флаг! — скомандовал он.

Они отвели воду из бака, стоящего на крыше на случай пожара, к вместилищу большой мины, окончательно затопив его лишь незадолго до рассвета.

Можно было представить себе радость, вспыхнувшую во французском лагере, и противоположное чувство, охватившее жителей города, когда они увидели белое знамя с золотыми лилиями, развевавшееся в солнечных лучах на главной башне крепости!

В качестве сигнала друзьям французы выпалили из одной из пушек по городу, причем ядро отбило голову статуе, стоящей у собора. Фрейбург оказался на милости отряда, захватившего крышу башни.

— Французы! Французы наступают! — послышались крики тех, кто увидел армию маршала Креки, продвигающуюся вперед тремя колоннами. Но прежде чем они попали под огонь защитников города, огромное ядро с ужасным ревом вылетело из французской батареи капитана Фрике, и, описав траекторию, угодило на ратушную площадь, прикончив немало народу в собравшейся там толпе. Еще три снаряда, выпущенные из адского изобретения маленького парижанина, продолжали сеять смерть и разрушение.

Воспользовавшись паникой, враг продолжал наступать. Пропала надежда завлечь французов под заминированную стену, так как выяснилось, что порох промок насквозь. Вскоре очередное ядро взорвало пороховой склад, и каждый думал только об одном — как спастись от обрушившегося с небес огня.

В разгар суматохи Креки отдал приказ прекратить бомбардировку, которую Фрике наблюдал с башни. В десять часов французская армия заняла город.

Маршал раскрыл объятья сыну Портоса, явившемуся к нему с ключами.

— Вам, мой мальчик, мы обязаны этой победой королевского оружия!

Подозвав Фрике, Креки поздравил его и Бонларрона.

Они принесли ему захваченные у врага знамена имперского полка и городской гвардии.

— Шевалье де Локмариа, — сказал маршал. — Я поручаю вам доставить эти трофеи в Сен-Жермен и положить их к стопам короля. Я сообщу его величеству о важном вкладе, внесенном вами в победу. Капитан Фрике и сержант Бонларрон будут сопровождать вас. Возьмите ключи и знамена, господа. Нет нужды говорить, что я горжусь, командуя такими храбрецами как вы, и что вы всегда можете рассчитывать на мою дружбу.

В тот же вечер три приятеля в самом веселом настроении двинулись в обратный путь. Их опережали новости, характеризующие троих храбрецов, как героев Фрейбурга. Так их приветствовали в Сен-Дизье, где они остановились в трактире «Лотарингский крест», когда к Жоэлю бросился какой-то человек.

— Шевалье!

— Онорен! — воскликнул Жоэль, увидав старого слугу вдовы Скаррон.

— Я приехал передать вам сообщение от моей хозяйки.

Наш герой взял письмо и прочитал три строки:

«Возвращайтесь, не теряя ни минуты! Жизнь и честь Авроры в опасности.

Ваш друг».

— Коня! — закричал Жоэль. — Присоединитесь ко мне позже — я должен попасть в Париж, даже если мне придется ползти туда на коленях! Найдите меня там, если я буду жив.

— А знамена? — осведомился Бонларрон.

— И король? — добавил Фрике.

— Тысяча чертей! — воскликнул сын Портоса, с презрением щелкнув пальцами. — Какое могут иметь значение короли и флаги! Речь идет о моей жене, понимаете?

Он вскочил в седло и крикнул, готовый пришпорить коня:

— Прощайте! Если вы любите меня, то думайте иногда обо мне, ибо я не знаю, с каким дьяволом мне придется скрестить оружие!

Глава XXIX ЦЕНА МОЛЧАНИЯ

На площади и улицах перед дворцом Сен-Жермен, где собирались отправляющиеся на королевскую охоту, шумели толпы народу, жадно глазеющие на множество карет, лошадей, плюмажей и золотых украшений.