Сын Портоса

Молодой человек тоже покраснел, как мальчик, и настолько смутился, что не смог сразу ответить. Поднеся руку ко лбу, чтобы собраться с мыслями, он сдвинул повязку на лице, которую наложил вечером. Покуда он пытался придумать извинение, Аврора спросила, не может ли она оказать ему помощь, и, не дожидаясь согласия, стала поправлять повязку опытной рукой.

Наш бретонский искатель приключений хотел произнести речь, дабы выразить свой восторг, но его восхищенный взгляд был и так достаточно красноречив.

— Я только исполняю свой долг, — продолжала прелестная самаритянка.[23] — Вы ведь получили эту рану, защищая меня. Благодарю небо, что она такая легкая, — ведь в подобном месте рана могла оказаться смертельной.

— Я был бы счастлив отдать за вас по капле всю мою кровь, — прошептал юноша.

— Я причиняю вам боль? — улыбаясь, спросила Аврора.

— О, не думайте о таких пустяках! — воскликнул Жоэль, чье упоение не знало границ.

— Я говорила о долге, который приятно исполнять, — продолжала девушка, закончив перевязку, — но мне кажется, что я имею право знать, кому должна быть вечно признательна за столь важную услугу.

В ответ молодой человек поведал ей историю своей жизни, покуда слушательница не подняла предупреждающе палец, заметив, что их попутчики навострили уши и разинули рты.

— Остальное доскажете, когда мы будем подниматься на холм.

То была единственная возможность временно избавиться от других путешественников. Поэтому, когда очередной подъем дороги вынудил пассажиров выйти из кареты, дабы уменьшить ее тяжесть, мадемуазель дю Трамбле, пол и очевидная легкость которой избавляли ее от участия в этой процедуре, шутливо именуемой судовым поставщиком разгрузкой корабля, на сей раз первая сошла на землю, не побоявшись одолеть небольшой подъем пешком. Ободренный улыбкой девушки, Жоэль предложил ей руку, и оба начали подниматься вверх, склонившись друг к другу. Оказавшись практически наедине с Авророй, юноша возобновил повествование. Девушка, в свою очередь, повторила то, что рассказала шевалье д'Эрбле. Поведав друг другу свои истории, они продолжали болтать. О чем? Это едва ли имело значение — о погоде, постоянно меняющемся пейзаже, деревнях, которые они проезжали, не обращая на них внимания, о разных пустяках, которые влюбленные находят полными смысла, говоря о них друг с другом. Их взгляды светились нежностью, голоса звучали, как музыка, сердца бились в унисон.

На холмах Сен-Клу Пакдрю указал хлыстом на две башни собора Богоматери, вырисовывавшиеся на горизонте в золоте прекрасного летнего вечера.

— Париж! — крикнул он.

— Столица! — отозвались пассажиры, удовлетворенно потирая руки, при мысли о том, что их уже не ожидают приключения с разбойниками.

— Париж! — печально повторили сын Портоса и дочь семейства Трамбле.

Для остальных пассажиров объявление возницы возвещало с нетерпением ожидаемый конец их заключения в этой медленно передвигающейся клетке на колесах. Но для нашей влюбленной пары оно означало только расставание. Дыхание их стало тяжелым, лица печальными, а губы безмолвными.

Тем временем экипаж, въехав в город, остановился во внутреннем дворе неподалеку от ворот Сент-Оноре.

Пассажиры поспешно открыли дверь и со вздохами облегчения вылезли из кареты.

— Мадемуазель дю Трамбле здесь? — послышался дребезжащий голос, и старая служанка подошла к экипажу.

— Я здесь, — отозвалась девушка, ловко соскакивая на землю.

Сделав реверанс, старуха продолжала:

— Ваша родственница и моя хозяйка, вдова де ла Бастьер, послала меня встретить вас и привести в наш дом.

— Очень хорошо — я готова. — И Аврора обернулась к спустившемуся вслед за ней бретонцу. — Пришло время расстаться.

Сердце юноши разрывалось от муки — он не мог выговорить ни слова.

— Желаю удачи, — продолжала девушка, протягивая руку. — Надеюсь, мы еще встретимся.

— В самом деле? — переспросил Жоэль, чувствуя, как жизнь возвращается к нему.

— Конечно, — искренне ответила Аврора. — Не встречаются только горы, — добавила она весело, желая приободрить юношу, — а мы, я уверена, обязательно увидимся вновь.

— Но как, когда и где? — осведомился бретонец, научившийся от своего наставника по фехтованию метить прямо в цель.

— Моя родственница, — быстро ответила девушка, — гостеприимно предложила мне поселиться у нее на улице Турнель, неподалеку от Пале-Рояля. Каждый день я буду ходить к вечерне в церковь святого Павла.

В то время, как молодая пара договаривалась о следующей встрече, два человека в плащах и надвинутых на глаза шляпах скрывались под навесом небольшой лавчонки. Когда Аврора и старая служанка направились к воротам Сент-Оноре, один из них наклонился к другому, прошептав ему в ухо по-испански:

— Видите этих двух женщин?

— Да, монсеньер.

— Следуйте за ними, но только так, чтобы они не заметили.

— Понятно.

— Сообщите мне название улицы и описание дома, куда они направляются.

— Будет исполнено, монсеньер. — И прислужник герцога д'Аламеды двинулся вслед за ни о чем не подозревающей парой бесшумно и незаметно — очевидно, не в первый раз выполняя подобное поручение.