Сын предателя

 Вот уже сблизились "полновесный век" с "шестидесятником", вот старик протянул вперёд руки, зашепелявил сквозь очень редкий зубовный частокол первую фразу: - Вылитый я в молодости!

 Видеокамера забегала вокруг них, отвлекая Николая Фёдоровича от излишней подозрительности к пришельцу из параллельного мира. Он хотел отодвинуться, прервать это надвижение, но побоялся, что старик упадёт и остался недвижим.

 Володя подбежал, поймал старика за руку и спасительно остановил наплыв массы из костей и жил на Николая Фёдоровича. Чувства родственности никак не хотели одолеть им. Губы Николая Фёдоровича скривились помимо его воли в подобие улыбки, чтобы совершенно чужой для него старик не почувствовал себя глупо. Но уже в следующее мгновение лицо старика побледнело, рот широко раскрылся в попытке ухватить побольше воздуха, ноги подкосились, и сухое, вмиг отяжелевшее тело стало проскальзывать сквозь усилия Володи к асфальту. Ситуация создалась трагическая. Поезд должен был вот-вот тронуться.

 Женщины из Москвы с горестным выражением на лицах что-то говорили проводнику вагона, сразу поняв, что все усилия по подготовке передачи по телевидению срываются. Таня подошла к Володе со словами соболезнования. Потом, после объявления по радио об отправлении поезда, заторопилась нырнуть в тамбур вагона вслед за молодым  человеком с видеокамерой. Алла спешно записала телефоны Володи и Николая Фёдоровича, чтобы справиться о здоровье старика и пообещала обязательно организовать встречу в Москве. Почти на ходу она запрыгнула в вагон поезда, который стал лениво набирать скорость мимо отца с сыном и старика, лежавшего на асфальте.

глава 70

 "Скорая" подъехала почти мгновенно. Поставил врач "скорой" старику укол для поднятия или понижения давления. Заглянул врач в глаз, приподняв веко. Покачал головой, попросил паспорт старика. Увидев адрес прописки, развёл руками, сказал, что не может принять в больницу.

 На том и укатила "скорая". Николай Фёдорович пугался одной мысли, что старик помрёт в пути. Уже исчезли из его головы надежды на покупку компьютера. Ему даже в голову не приходили теперь те "нехорошие" слова, от которых он не пытался избавиться за последние двадцать четыре часа.

 Усталость охватила его с ног до головы от раздумья, где заказывать гроб, венок, памятник. Сама мысль о похоронах терзала его  всю дорогу, пока такси раскачивала старика, бросая его то в объятия Володи, то - Николая Фёдоровича.  Поглядывая на лицо старика Николай Фёдорович своим художническим взглядом обнаруживал явное сходство того с фотографиями, хранившимися дома в альбоме многие годы. Сходство это трудно было отрицать, но и привыкать к слову "папа" или "отец" было Николаю Фёдоровичу поздно.

 Такси остановилась у дома. Вдвоём с сыном они с трудом вташили в комнату старика и положили на кровать. То ли от толчков при движении, то ли от посвежевшего воздуха, Фёдор Иванович открыл глаза, непонимающе уставился на сына и внука, попытался встать.

 -Где это я? - был первым его вопрос.

 Николай Фёдорович криво улыбнулся, сказал:

 -Лежите, вам надо отдохнуть с дороги.

 Володя легонько прижал плечо старика и тоже добавил:

 -Лежи, дед, а то пугаешь нас своими фокусами!

 Старик непонимающе рассматривал Володю, повернулся на левый бок и, как будто согласившись, задремал.

 -Кажется, папаня, обошлось? - с надеждой в голосе спросил Володя.

 -Ещё неизвестно, - пробурчал Николай Фёдорович. Он обдумывал теперь житейский вопрос - чем кормить гостей и как поставить раскладушку в этом нагромождении ненужных, по мнению редких посетителей дома, вещей. Но Володя уже во-всю хлопотал, без зазрения совести собирая хлам в найденные мешки и мешочки, постоянно хлопал дверью, вынося всё подряд куда-то во двор.

 Скоро нижний этаж уже походил на жилое помещение, в котором нашлось место раскладушке. Стол был освобождён от книг, бумаг и газет, а кухня могла быть использована для приготовления ужина.

 Старик, когда воздух после протирания пола влажной тряпкой стал ещё свежее, очнулся окончательно и сел на кровати, бодро хлопая ресницами.

 -И что это было со мной? - удивлялся он, будто требовал объяснения у сновавшего взад-вперёд внука. Получалось, что основным родственником старика был Володя, женатый на его внучке, а Николай Фёдорович тогда кто?

 Только сейчас до Николая Фёдоровича дошло нелепое совпадение обстоятельств. Если бы сын не женился на Лене, заимев одного деда на двоих с этой Леной, Николай Фёдорович никогда бы не узнал, что Фёдор Иванович, родной отец его - жив, здоров до сих пор?

 Теперь уже невидимая игла воткнулась в мозг Николая Фёдоровича, боль стала невыносимой. Требовалось проглотить таблетку цитрамона для уничтожения не только этой головной боли, но и дурных мыслей. Володя сообщил радостным голосом, что он зверски проголодался. Николай Фёдорович почти бегом сходил в магазин, купил всё необходимое и даже больше. Экономить уже было бессмысленно, потому что ни о каком новом компьютере речи быть не могло. Дома он занялся приготовлением пищи, применив все свои навыки в поварском искусстве.