Сын Ретта Батлера

Первым из вагона вышел Билтмор, за ним Дост, а потом — Джон даже опешил от неожиданности — вышла Эйприл.

— Хоть что-то у нас работает как следует, — сказал Билтмор, протягивая руку Уэйду. — Познакомьтесь, это моя дочь. Эйприл Билтмор.

— Очень приятно, Уэйд Батлер, — несколько чопорно представился Уэйд.

— С вами, Джон, я ее знакомить не стану, — улыбнулся Билтмор, пожимая Джону руку.

— Здравствуйте, Эйприл. Здравствуйте, Дост.

— Отец все волновался, что мы опоздаем и вы здесь замерзнете, — сказал Эйприл, не глядя Джону в глаза.

— Прибыли минута в минуту, — сказал Билтмор с гордостью, словно это он вел поезд.

На сиденье к кучеру теперь пришлось пересаживаться обоим братьям, потому что Дост и Билтмор привезли с собой по два здоровенных чемодана. Но кое-как разместились.

— А вот вас я не ожидал увидеть, — сказал Билтмор Джону, когда уже тронулись. — Вы когда приехали?

— Два дня назад, — ответил Джон.

— Ты знала? — спросил Билтмор у дочери.

— Нет, — сказала она.

— Но догадывалась, — улыбнулся Джон.

Эйприл промолчала.

Дост начал рассказывать о своих новых делах в Вашингтоне, все время ссылаясь при этом на Билтмора.

Джон сидел к гостям спиной и только иногда поворачивал голову, чтобы задать какой-нибудь вопрос. Спиной он чувствовал взгляд Эйприл, чувствовал какое-то напряжение, но, как ни странно, это напряжение не мучило его. Наоборот, оно наполняло Джона радостью и уверенностью.

Вскоре показался дом, и Билтмор, который почти не принимал участия в разговоре, произнес, ни к кому, собственно, не обращаясь.

— Уф, волнуюсь…

Скарлетт вышла встречать на крыльцо.

Джону было любопытно, как они поздороваются с Билтмором. Любопытно и неловко. Он никак не мог забыть, что мать когда-то встречала на крыльце отца.

Билтмор поцеловал Скарлетт руку, она чмокнула его в щеку.

— Пэри, вот неожиданность! — обрадовалась Скарлетт. — Отец даже не намекнул!

— Это вышло случайно. Я приехала за день до его отъезда…

— Ну проходите, проходите…

В доме уже готовились к обеду. Скарлетт отвела Эйприл в ее комнату, о чем-то они перешучивались с Билтмором, что-то она спрашивала у Доста…

Джону стало легче. Нет, Билтмор не заменяет отца, не утверждает себя в этом доме. Он просто рад видеть Скарлетт, он совсем не нервничает, но и не хозяйничает. Он ведет себя достойно.

И тут же Джон подумал, что не хотел бы оказаться на месте Билтмора — ты приходишь в дом с добрыми намерениями со своим интимным чувством, а на тебя смотрят каждую секунду с немым вопросом — как ты себя поведешь? что скажешь? как посмотришь?

— Вы надолго, Джон? — спросил Билтмор.

— Не знаю. Не думаю. Но немного поживу.

— Устали?

— Скорее другое — отстал. Все-таки Америка живет как-то уж очень быстро.

— Мы перед Европой дети, — сказал Билтмор. — Они уже могут позволить себе посидеть и подумать, а нам все хочется бежать и куда-то успевать. Да нам и есть куда бежать, правда?

— Наверное. Только вот куда?

— О! Вы задаете сразу же самые трудные вопросы. Читали Маркса, Ницше, Кропоткина?..

— Нет. Только слышал…

— А вы почитайте, вот люди задумались об обществе, и каждый что-то придумал. И каждый придумал абсолютно свое. Да так убедительно. Прямо вот начни — и счастье человеческое обеспечено. Все убедительны. Все, а куда бежать нам? За кем?..

— Тим, ванная готова, — сказала Скарлетт, входя в гостиную.

— Да-да, спасибо, иду. Простите, Джон, я вас покину, но мы еще поговорим об этом.

«И не только об этом, — подумал Джон. — Все-таки я задам ему все вопросы, которые хочу задать».

— Я надеялась увидеть вас здесь, — сказала Эйприл, когда после обеда они остались вдвоем в гостиной. — Но если вам неприятно, я могу завтра же уехать. Я так и сказала отцу, что побуду только денек. Мой отъезд не будет выглядеть странно.

— Нет, почему же, не надо уезжать, — сказал Джон.

— Хорошо, я не уеду.

— Я слышал, вы сейчас работаете на Кубе? Расскажите.

— Я преподаю в маленькой школе в Сантьяго. Пятьдесят шесть детишек от шести до пятнадцати лет. Просто учу их грамоте.

— Вы знаете испанский?

— Пришлось подучить. Но дети ведь не знают даже азбуки. Учителей не хватает. Врачей не хватает…

— Трудно?

— Очень. Знаете, когда ехала, был такой энтузиазм, казалось, это так романтично. Нас поехало семеро. Теперь осталось только двое. Романтика быстро улетучивается. Остается тяжелая работа, неустроенный быт, одиночество…

— Понятно.

— Но еще и дети, их глаза, улыбки, они уже начинают потихоньку писать и читать. Еще это остается. И это держит.

— Так вы решили навсегда?..

— Нет. Вот только доведу этот класс и уеду. Я слабая.

— Но те пятеро, которые уже уехали, они еще слабее.

— Так можно оправдать себя в чем угодно. Всегда можно найти тех, кто хуже. Но ведь больше тех, кто лучше. О чем мы говорим?

— Что?

— Нет, ничего, ладно.

— Уэйд собирался объезжать мустанга, хотите посмотреть?

— Конечно. Я ни разу не видела.

Джон не был уверен, что Уэйд справится. При взгляде не брата он подумал, что тот немного сдал. Появилась мешковатость, медлительность, а в объездке это могло сыграть с Уэйдом злую шутку.