Сын Ретта Батлера

— Ну, в таком случае я обязательно пойду, — сказал Джон, а сам подумал, что на танцах ему, возможно, удастся что-либо разузнать.

Цезарь тоже хотел пойти с Джоном, но Мэри сказала, что детям туда нельзя, чем очень обидела Цезаря. Он уже считал себя вполне взрослым.

— Жди меня, как только вернусь, мы с тобой уйдем, — сказал Джон мальчишке. — Будь готов любую минуту.

— Есть, сэр, — по-военному откозырял Цезарь.

Через полчаса Мэри прибрала в доме, переоделась в нарядное розовое платье, сделала скромную прическу, попросту собрав свои волосы в тяжелый узел на затылке, надела недорогое ожерелье и сказала:

— Я готова, мистер Батлер.

За всей этой нервотрепкой Джон до сих пор толком даже не посмотрел на свою хозяйку. А она была диво как мила. Нет, у нее не было броской красоты. Но ее мягкая улыбка, плавные жесты, чуть неловкая трогательная походка делали ее удивительно пригожей. Джон даже залюбовался ею, чем вызвал у Мэри прилив сильного смущения. Она покраснела до корней волос, опустила голову и сказала:

— Это платье мне подарил муж, оно, наверное, уже вышло из моды?

— Оно очень вам идет, — честно сказал Джон. — Наверняка вы будете королевой вечера.

— Скажете тоже, — еще больше смутилась Мэри. — Куда уж мне! Сами увидите, какие красивые девушки в нашем поселке. Одно заглядение.

Джон впервые слышал, чтобы женщина похвалила красоту другой женщины. И это ему тоже очень понравилось.

Дом Кутана был совсем рядом. Они с Мэри просто перебежали через дорогу. Мэри даже не стала надевать шубу, которая, Джон видел, у Мэри была, и очень недурная.

В большой комнате уже собралось человек двадцать парней и девушек. Музыка была слышна еще на улице, а теперь Джон увидел и музыкантов — один играл на скрипке, другой на банджо, а третий — на губной гармошке. Это были простые мелодии, в большинстве своем народные английские и ирландские.

Джон и Мэри сразу же оказались в центре внимания, хотя откровенно никто на них не смотрел. Но Джон чувствовал заинтересованные взгляды украдкой со всех сторон.

На столе в углу стоял большой дымящийся чан с пуншем, там же кувшины с пивом и одна бутылка виски не очень высокого качества. Но молодежь редко подходила к столу, пьяных не было совсем.

— Могу я пригласить вас на танец? — спросил Джон, когда началась новая мелодия.

— Я танцую не очень хорошо, — смутилась Мэри.

— Скажу вам по секрету, я вообще не умею танцевать. Но, надеюсь, вы меня поучите, — сказал Джон.

Мэри кивнула, и они вышли в круг.

Танец был быстрый, пары менялись партнерами во время движения, при этом хлопая в ладоши. Ничего сложного в танце не было, поэтому Джон очень быстро освоился и уже через несколько тактов кто-то хлопнул у него за спиной, что означало — пора меняться.

Наверное, все девушки, которые были на вечере, протанцевали с Джоном. Он не переставал представляться им, они представлялись ему, но к концу танца он уже не смог бы вспомнить которая из них Лу, а которая Кэт. Действительно, все девушки были хороши. Статные, румянощекие, пышногрудые, крепкие, с веселыми и открытыми лицами, они не жеманничали, не кокетничали, а были просты и приветливы.

После танца некоторые парни стали поглядывать на Джона мрачновато. А трое похожих друг на друга, как три капли воды, наоборот, подошли и познакомились. Это и были как раз три брата-близнеца, сыновья Кутана, хозяина дома. Видно, отец не слишком утруждал себя поисками имен, потому что всех троих звали Ник. Ник Первый, Ник Второй и Ник Третий.

— Надолго ты к нам? — спросил то ли Второй, то ли Третий.

— Видно будет, — неопределенно ответил Джон.

— Мы слышали, ты репортер из Нью-Йорка. Мы были в этом городе — страх Господень, — сказал то ли Первый, то ли Второй.

— А мне нравится, — сказал Джон.

— Ничего, поживешь здесь — ни за что не захочешь уезжать. Лес, горы, зверье!

— А Ридер говорит, что здесь мало осталось зверей.

— Ничего, лес большой, не здесь, так в другом месте! — сказал Третий. Или Второй.

— Да, лес большой, — сказал Джон осторожно. — Можно так спрятаться, что никто не найдет. Или спрятать…

— Мы можем найти в лесу что угодно и кого угодно, — засмеялись Ники.

— А спрятать? — настаивал Джон.

— И спрятать, — согласились братья.

— А можно в лесу спрятать труп? — спросил Джон и сам испугался прямоты своего вопроса.

— Нет, мертвяка в лесу не спрячешь. Зверье раскопает в один миг, — как ни в чем не бывало ответил Второй. Или Третий.

— А как же вы хороните людей? — Джон решил идти до конца.

— Ждем до лета, — сказали братья.

— Что, люди умирают только летом?

— Нет, почему же? Вон, старик Чарли умер прошлой зимой.

— Ну и?

— А летом похоронили.

— И где же он провел всю зиму и весну?

— На дереве, — сказал один из Ников.

— На дереве?

— Ну, нас эскимосы научили. Они своих мертвяков привязывают на верхушку дерева, а летом хоронят. Зверье на дерево не залезает.

— Значит, если кому-нибудь вздумается убить своего врага и скрыть следы преступления, то это просто невозможно? — уже почти прямо спросил Джон.

— Нет, у нас здесь никто не враждует.

— И никто никого не убивает?