Сын Ретта Батлера

Бой закончился без них. Закончился полной победой Ридера. Стенсона среди убитых не нашли.

А убитых было много. Четверо бандитов и трое поселенцев остались на снегу со страшными смертельными ранами. Еще больше было раненых. Для бандитов пришлось даже наскоро сооружать нечто вроде госпиталя.

Пленных, а были и такие, пришлось запереть в том самом подвале, где когда-то провел полчаса Джон.

Срочно были отправлены люди за полицейскими, чтобы те забрали бандитов.

Джон и Найт решили, что дождутся полицию и поедут домой вместе с ней.

Первые дни напролет Джон и Найт провели в разговорах. А поговорить, разумеется, им было о чем. Джон открывал Найту глаза, а тот требовал подтвердить каждое слово.

Все дело в том, что Найт до последней минуты был уверен — он в особом отряде полиции, который намерен положить конец всем безобразиям Ридера. И теперь переменить свое убеждение ему было непросто. Джон познакомил Найта и с самим Ридером, и со всеми своими новыми друзьями. Найт с пристрастием расспрашивал их обо всем и постепенно начинал понимать, в какую дурацкую, мягко говоря, историю он влип. Но окончательно убедили его разговоры с пленными и ранеными бандитами. Да, среди них тоже были бывшие полицейские, кое у кого даже сохранились полицейские значки каким-то чудом. Но с законом они были явно не в ладу.

— Как легко обмануть того, кто хочет обманываться, — сказал Найт. — Знаешь, я ведь и сам видел, что у Стенсона что-то не так. Но искал и даже находил этому всякие оправдания вроде — у них тяжелая работа, с преступниками не воюют в белых перчатках, суровая жизнь огрубила этих людей. Правда, Стенсон старался еще не подпускать меня к другим. Я и этому нашел оправдание — профессиональные секреты. Нет, Бат, я верил этому человеку во всем.

— Да и я бы поверил, — признался Джон. — Ведь все складывалось, как в добром старом авантюрном романе — забитый эскимос, злой завоеватель, благородный полицейский… Я ведь тоже чуть не наделал глупостей.

— Ты чуть, а я наделал. Я ведь стрелял в этих людей. Слава Богу, что не попал. Но ведь мог, Бат, больше того, очень хотел попасть! — с отчаянием говорил Найт.

— Это понятно.

— Нет, это не понятно! Я ведь репортер, человек со стороны. Я не судья, я информатор. Я не имею права делать выводы, а тем более участвовать в событиях. А я участвовал, вот и ослеп! Я плохой репортер, Бат! Я очень плохой репортер!

— Ты человек, Найт. Это важнее. Ты не мог не участвовать.

— Нет, мог, — жестко сказал Найт. — Я просто вдруг возомнил себя воплощением кары небесной, справедливости и истины. Ведь была же у меня гаденькая мысль, Бат, что я вот приду — и сразу во всем настанет порядок и благоденствие. Тщеславная, подлая мыслишка! И я мог стать бандитом! И я мог убить неповинного человека. Ты оказался мудрее меня, хотя ты еще мальчишка. И это тоже меня злило. Я ведь чувствовал, что ты прав. Я чувствовал это. Но как я мог согласиться с тем, что прав ты, бывший рассыльный, деревенщина, провинциал, а не я, интеллектуал, утонченная натура! Знаешь, Бат, я негодяй.

— Перестань, Найт. Мы оба получили хороший урок. Ведь я тоже думал, что прекрасно разбираюсь в людях. Более того, они мне были скучны, так как казались слишком уж понятными. Больше всего в правоте рассказа Нага меня убедило знаешь что? Лицо Ридера. Конечно, подумал я, это лицо настоящего преступника.

— А у Стенсона, — сказал Найт, радуясь совпадению ошибок, — наоборот, весьма благообразное лицо. Такое, знаешь, открытое, простое, ну просто гордость Америки.

— Очень, знаешь, мудрую мысль мы открыли с тобой, Найт, — внешность обманчива, — рассмеялся Джон.

— А ты знаешь, чему учит история? Тому, что она ничему и никого не учит, — грустно сказал Найт.

Отряд полицейских прибыл через неделю. Наступило время прощаться с поселком.

Джон обошел всех своих новых друзей и знакомых. Даже за этот короткий срок их у Джона появилось много. Карл, братья Ники, даже Шон, который уже выздоравливал, в чем немалая заслуга была Мэри, не отходившей от раненого ни на шаг.

Ну и, конечно, Джон весь вечер напролет просидел с Ридером.

— Теперь он сюда не сунется, — сказал Ридер. — Скорее всего он уже на материке. Здесь ему оставаться нельзя. Вся полиция Аляски гоняется за ним.

— Удивительно, что Стенсона не ловили до сих пор, — сказал Джон.

— Да, это удивительно, — согласился Ридер. — Но, думаю, на этот счет тебя, сынок, может просветить твой друг Найт.

— В каком смысле? — не понял Джон.

— В том смысле, что за Стенсоном стоит кто-то весьма могущественный.

— Не думаю, — сказал Джон. — Кому захочется рисковать своим положением ради обыкновенного бандита?

— Я, сынок, проработал полицейским долгие годы и, как ты понимаешь, всего навидался. Люди всегда остаются людьми. Хорошие — хорошими, а плохие — плохими, какие бы высокие посты они ни занимали. Мы арестовывали миллионеров, попавшихся на краже зонтика или коробки сигар. Мы арестовывали политиков за содержание борделей… Джон, всех плохих людей мы не арестовали.

Обоз отправлялся рано утром.