Сын Ретта Батлера

Джон еще и еще раз вспоминал их последний разговор, так внезапно перешедший в ссору и разрыв. Вспоминал все его детали и нюансы. Вспоминал даже недомолвки, паузы, взгляды и тончайшие интонации. И не мог понять, почему Найт вдруг повел себя как последняя свинья. Это было тем более удивительно, что совершенно не похоже было на Найта. Где тот момент, где те слова, где тот взгляд, который заставил вдруг Найта разыграть подлеца и циника? А то, что Найт разыграл ссору, Джон не сомневался. Иначе он должен был бы признать, что Найт — подлец, каких свет не видывал.

Потом он устал перебирать детали. И начал просто гадать. Но понапридумав около двадцати версий, от самых простых — плохое настроение, до самых фантастичных — гипноз, Джон махнул на все рукой и сказал себе: «Найт ушел из моей жизни».

Оказалось, что и в этом он ошибся.

Найт вернулся. Но зачем?

— Зачем ты пришел? — спросил Джон, не протягивая Найту руку для пожатия.

— Так разговор у нас не получится, — сказал Найт, — а я намерен поговорить с тобой.

— Разве тебе есть что сказать мне? Ты хорошо обдумал, что можно говорить, а что нет? — продолжал грубить Джон.

— Для начала, это, правда, не запланировано, я бы с удовольствием отшлепал тебя, — сказал Найт, усаживаясь в кресло.

— Серьезно? Знаешь, у меня схожее желание. Поэтому давай попробуем?

— Боюсь, что ты завтра не попадешь на корабль.

— Почему это?

— Потому что попадешь в больницу, — сказал Найт.

— Если я и попаду, то наши койки будут рядом.

— Хорошо, — сказал Найт, вставая.

Джон не успел опомниться, как Найт нанес ему точный апперкот в солнечное сплетение.

Хватая ртом воздух, Джон осел на пол.

Когда он пришел в себя, Найт смачивал его лицо водой из графина.

— Все, — сказал он. — Вставай и слушай.

— Нет! — Джон мигом оказался на ногах. — Мы еще не закончили! Теперь моя очередь. Ты ударил нечестно.

Но Найт спокойно уселся в кресло.

— Я вообще нечестный человек, — сказал он. — Но я люблю тебя, дурака. А вот это правда.

Джон, уже сжавший кулаки для драки, опустил руки.

— Ты негодяй, — сказал он.

— Да, — согласился Найт.

— Ты подонок.

— Точно.

— Ты… Ты… Найт, собака, зачем ты это сделал?

— Я уже сказал тебе тогда и могу повторить сейчас — потому что ты мой друг.

— Но другу…

— …не желают смерти, — спокойно сказал Найт.

— Какой смерти? Что это все вздумали сегодня пугать меня?

— Да? Кто еще?

— Неважно. Не уводи разговор в сторону. И помни, я тебя еще не простил.

— Я не за этим пришел. Сядь.

Джон продолжал стоять.

— Да сядешь ты, наконец?!

Джон сел.

— Ну, а теперь спрашивай.

— Расскажи мне все.

— Все не могу, у меня довольно длинная жизнь…

— Перестань, Найт, что мы играем в какие-то игры?! Ты же знаешь, почему мы поссорились!

— Я-то знаю. А ты — не уверен.

— Мы поссорились потому, Найт, что…

— Я просил тебя молчать. Я и сейчас тебя об этом прошу. Более того, я возьму с тебя страшную клятву.

— Но почему, Найт, почему?

— Это позже. Так вот, клянешься?

Джон с досадой стукнул кулаком по подлокотнику кресла.

— Ну ладно, клянусь.

— Ты очень тупой, Бат, — сказал Найт после молчания. — Только не дергайся, а выслушай. Помнишь, еще в Лате ты говорил, что за Стенсоном кто-то стоит? Сказал и забыл. Потому что тупой. А за Стенсоном действительно стоит некий мистер N. И я это знаю. А ты догадался.

— Кто?!

— Об этом дальше. Как пишет наша газета — «продолжение следует». Я же был у Стенсона. Он очень меня приветил. Он мне столько порассказал!

— Кто?!

— Продолжение следует. А теперь тебе бы хотелось узнать, как связаны Стенсон и смерть старика Янга? Старик Янг был, как это ни странно, очень порядочный человек. С мистером N они стояли на служебной лестнице плечом к плечу. И старик что-то проведал о нечистых делишках мистера N. Я не думаю, что Янг шантажировал нашего мистера. Но как-то неловко, видно, намекнул, мол, я кое-что про тебя знаю.

— Янга убили-таки?

— То-то и оно, что нет. И знаешь почему? Не успели. А все уже было готово.

— Подожди! Тебе все это рассказал Стенсон?

— Да.

— Но он, выходит, признался в совершении преступления?

— Не-ет. Наоборот. Он одевался в сверкающие латы правосудия. Я же был уверен, что Ридер — бандит, а не Стенсон. В рассказах Стенсона были совсем другие знаки — отрицательный у Ридера и Янга, положительный у Стенсона и… мистера N. Он же надеялся, что прикончит Ридера — и концы в воду.

— А ты? Тебе он не боялся рассказывать? Ты же репортер!

— Хороший вопрос. Отличный. Теперь ты немного понимаешь, почему я опасаюсь за твою жизнь?

— Значит…

— Значит, Стенсон собирался в заварухе кончить и меня. Я пал бы жертвой «негодяя» Ридера. Впрочем, ты тоже.

— Подожди, Найт. Что-то здесь не вяжется.

— Не вяжется только одно — то, что я до сих пор еще жив.

— Нет-нет… Постой… А зачем этому N такая рискованная связь?

— Хороший вопрос. Отличный, нет, Хьюго должен рыдать, провожая тебя. Или радоваться. Потому что ты тупой.

— Ему что, нужны эти несчастные меха, которые добывает Стенсон?

— Тупой! Я же говорю.

— Перестань меня обзывать! — взорвался Джон. — Если знаешь, скажи сам.