Сын рыбака

— Пока недалеко, только в Гнилуши. На первых порах, может, примет зять. Позже… Ну, тогда будет видно.

— Значит, тебя можно будет иногда встретить и на нашем берегу?

— Возможно. Но если меня там примут не очень охотно, то…

Анита круто повернулась к нему.

— Что тогда?

— Мне не раз приходило на ум поискать работы на пароходах. У меня есть несколько знакомых штурманов. Можно бы на несколько лет уйти в море.

— Конечно… Ты бы мог… — прошептала Анита, у нее снова перехватило голос. — Но что тогда будет с твоими проектами? У тебя столько задумано.

— Да, придется немного подождать, пока я не вернусь.

Они замолчали.

— Я не понимаю, почему ты до сих пор не поговорил с отцом, — снова заговорила Анита. — Он бы тебе помог, я в этом уверена.

Оскар закусил губу.

— Возможно…

— Ты что-нибудь имеешь против него?

— Нет, что мне против него иметь?

— Тогда кто же мешает тебе обратиться к нему? Я знаю, тебе понадобятся средства, без денег ведь в наше время ничего нельзя начать. Может быть, тебе стыдно просить?

— Я не стыжусь, но… это неудобно. — Оскар пристально взглянул на девушку. — Если бы это был кто другой, я бы давно поговорил. Но это — твой отец. Тогда обо мне всякое могут подумать.

Анита взволнованно засмеялась:

— Он еще выдает себя за борца, а сам боится, что его станут подозревать, — и уже потише добавила: — А тебя разве пугают эти подозрения? Ты боишься?.. Меня?..

Оскар становился все сумрачнее.

— Боюсь, как бы меня не испугались…

Внезапно, будто рассердившись, он шагнул к девушке — она очутилась у него в объятиях. Крепко обхватив ее плечи своими лапами, он сердито глядел на нее.

— Какого черта ты меня морочишь, Анита?

— Я вовсе не морочу, — спокойно ответила она.

— Смотри, я ведь могу что угодно подумать!

— Кто тебе не велит? Я вижу, ты не особенно высокого о себе мнения. Иначе бы ты не сомневался и не умничал столько времени. Нагнись-ка немного, у тебя там что-то на виске.

Он наклонил голову. В следующий миг что-то обожгло его лоб. Торопливый поцелуй — и Аниты уже не было возле него. В темноте прозвучал ее голос.

— Не ходи за мной! — крикнула она. — Теперь ты мой должник, должником и уйдешь отсюда. Теперь я спокойна — ты скоро вернешься!

— Подожди немного! — звал он ее. — Нам надо рассчитаться сейчас.

— Ничего, подождешь до следующего раза.

— Тогда я уйду на пароходе в море!

— Никуда ты не уйдешь! Теперь ты никуда не уйдешь, я знаю!

Она была права. Теперь Оскар не пошел бы туда, где ее не было. Он знал, чем она для него стала…

Залаяли встревоженные собаки. За дюнами ревело море, моросил мелкий дождик, кругом было темно. Но уходящему из родного поселка Оскару эта темень совсем не казалась мрачной. В груди он нес факел нового счастья.

Глава седьмая ДОМ РАСКАЯВШИХСЯ ГРЕШНИКОВ

1

Ольга, старшая сестра Оскара, была женой зажиточного гнилушанина Петера Менгелиса. Ему принадлежал в поселке самый лучший полутораэтажный дом; он состоял пайщиком в нескольких рыбачьих артелях, и клеть у него была полным-полна рыболовных снастей. В Гнилушах Петер Менгелис первым из рыбаков приобрел моторную лодку и начал строить дачу в ближнем курортном поселке.

Поздним вечером усталый Оскар подошел к дому зятя и постучался. Менгелисы еще не ложились: в окнах горел свет, доносился хор голосов, певших что-то церковное. Немного подождав, Оскар постучался сильнее и выразительно кашлянул, но никто не откликнулся. Пение продолжалось.

Оскар вошел в кухню. Там никого не было. Керосиновая лампа горела слабым красноватым пламенем, не освещая темных углов.

За стеной пели хорал. Теперь Оскар сообразил, что там собрались для богослужения сектанты со всего поселка. Петер Менгелис считался у них за главного.

Оскар присел к большому кухонному столу и стал прислушиваться. Среди мужских и женских голосов можно было различить и детское щебетание. Послушать проповедь пришли целыми семьями, так как из Риги прибыл один из лучших сектантских проповедников — брат Теодор.

Сейчас же после хорала брат Теодор произнес проповедь. У него был мягкий, юношеский голос. Собравшиеся не спускали глаз с круглого, в красных прожилках, лица проповедника. Это был довольно приятный мужчина лет тридцати пяти, с полным ртом золотых зубов, несколько пухловатый, но очень подвижной.

Брат Теодор прочел вслух текст из евангелия от Луки, закончив следующими словами: «Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением, и пьянством, и заботами житейскими и чтобы день тот не постиг вас внезапно; ибо он, как сеть, найдет на всех живущих по всему лицу земному…»

После этого началось толкование. Собравшиеся узнали, что согласно пророчествам и совершившимся знамениям Судный день уже не за горами. Пусть каждый будет наготове… И если у кого есть прегрешения, тот может их искупить — вернувшиеся на путь праведный не будут отвержены.

Долго и пространно говорил брат Теодор. После проповеди последовало пение, а затем гнилушане начали громко каяться в грехах. Сначала Оскар услышал голос зятя. Дрожащим голосом, почти со слезами, Петер Менгелис рассказывал: