Сын Солнца

Ничего этого вслух Акхан, конечно, не сказал. Он безропотно позволил служанкам разуть себя — путешествовать по дому в сандалиях считалось верхом неприличия — и снять с головы золотую диадему с перьями. Благо за прическу принц был спокоен — по три длинных, слегка завитых локона шли от висков до локтей.

Акалель скользнул взглядом по своему отражению в медном зеркале, которое предусмотрительно поднес домоправитель. Ему не понравилось выражение лица кастрата: несмотря на подобострастие, в маленьких свиных глазках невольника ясно читался испуг.

Расспрашивать чужих слуг — ниже достоинства благородного атлан. Акхан молча зашагал вверх по лестнице в покои жены. Сенуи-мин действительно только что приняла ванну. Две девушки-кемийки натирали ее смуглую кожу пальмовым маслом. Для женщины около тридцати первая супруга акалеля действительно хорошо сохранилась. У нее было точеное, сухое тело, высокая острая грудь, не опавшая от кормлений, и великолепный матовый цвет лица. Акхан знал, что Сенуи купается в кобыльем молоке и каждое утро пьет рыбью кровь, но все равно не мог сдержать восхищения при виде ее цветущей внешности.

Принцесса знаком отослала рабынь и обернулась к мужу, вложив в широкую улыбку-оскал всю свою усталость от него.

— Счастлив видеть тебя, прекрасная Сенуи-мин, сад божественных наслаждений, — произнес акалель заученно пышную фразу.

Принцесса раздраженно кивнула:

— Что привело благородного Сына Солнца в мой дом? — Она подхватила с трехногого табурета покрывало из бисерных нитей и накинула себе на плечи. Опытная женщина, супруга еще трех мужей, она давно чувствовала равнодушие Принца Победителя.

«Ты прекрасно знаешь, что меня привело», — с досадой думал Акхан.

— Мне казалось, — сухо отчеканила Сенуи, — что после случившегося ты будешь считать себя свободным от всех обязательств по отношению к моему роду и… никогда больше не переступишь порог этого дворца.

— Случившегося? — Акхан поднял брови. — Что ты имеешь в виду? — «Выгоняет!» Этого он и боялся. Мысли заметались в голове, как лисы на травле. — Ты не можешь так просто отказаться! — вспылил акалель. — Мы женаты десять лет, и пока у тебя есть дети от меня, наши семьи состоят в кровном родстве…

— Дети? — медленно протянула Сенуи. Ее лицо на мгновение стало растерянным и даже испуганным. — Тебе не сказали? Ты ничего не знаешь?

— Что я должен знать? — Акхан больше не желал сдерживаться. — Да, меня носит по всему свету! Да, я иногда веду себя как свинья! Но никто, ни один жрец, ни в одном храме не позволит тебе отказаться от мужа, способного продлевать род! Не делай из себя дуру, Сенуи-мин! Я привез детям нового раба-наставника, изволь принять его. Иначе можешь больше не рассчитывать на почести при дворе миноса, которые тебе оказывают как жене Принца Победителя!

Акхан уже не мог остановиться и продолжал кричать, даже когда осознал, что Сенуи молчит и как-то странно смотрит на него.

— Тиа-мин, — задумчиво произнесла женщина. — Проклятая старуха! Она должна была сказать тебе первая. Но, как всегда, все переложила на меня.

— О чем? — протянул Акхан, сознавая, что какая-то ужасная, непоправимая правда наконец догнала его. — Я еще не был у матери.

— Я не хотела, — жестко бросила жена. — Но я не могла. Мне сказали: это великая честь… Сюда приходила сама Мин-Эвра и забрала их… Ее сопровождала твоя мать. Она должна была сказать тебе! Она, а не я! — Голос Сенуи задрожал. — У меня было четверо детей. Теперь двое. А ты приходишь и говоришь о тех, кого нет. Кого никогда больше не будет!

Он ударил ее. Сильно. Наотмашь. Всей рукой по лицу. Как ребенок, испугавшись во сне, бьет ночное чудовище. Принц прекрасно знал, в каких случаях верховная жрица сама приходит за детьми.

— Почему они? За что?

— За все твои подвиги! — выплюнула женщина, вытирая пальцами кровь с губы.

— Когда?

— Три дня назад.

Дата его отплытия из Ар Мор. Сразу после казни червяков на солнечных пирамидах Шибальбы.

— На праздник Дарения Пеплосов боги заберут их с собой в небо, — с неожиданным вызовом бросила Сенуи-мин. Было видно, что гордость за судьбу детей дается ей так же трудно, как и фальшивая любовь к мужу.

— Я успею.

Что именно он собирался успеть, Акхан не знал. Ярость душила его. Он бегом бросился вниз по лестнице, пронесся через сад и очутился на улице. Кровь колотилась в висках и приливала к лицу.

— К дому Тиа-мин! — бросил акалель рослым нубийцам, поднявшим паланкин.

На перекрестке возле Петушиного базара его носилки кто-то догнал.

— Акхан! Акхан! Ваше высочество… — В деревянный поручень вцепились смуглые пальцы и дернули с такой силой, что седок едва не вывалился наружу.

— Какого дьявола!

На мостовой стоял Друз, третий муж Сенуи, в руках он держал сандалии Акхана, забытые принцем в доме жены.

— Можно с тобой поговорить? — Не дожидаясь ответа, Друз полез внутрь. — Значит, она тебе сказала? — Несколько минут мужчины смотрели друг на друга молча. — И то, что на пристани, ты тоже видел?