Сын своей матери

Зрители ждали развития интриги. Серьезность обвинений давно разрушила бы любую другую семью, однако здесь главный посыл речи — «что мне за это будет?» — четко угадывался всеми: Роза Марковна привычно «делала гешефт». Каждый концерт в итоге давал ей что-то в материальном или бытовом плане. Сын исправлялся отметками и уборкой квартиры, муж — покупками вещей и походами в ресторан.

Сегодняшние обвинения вышли за рамки прежних, что теперь казались наивными и по-детски безобидными. Среди зрителей начались споры: что Роза Марковна потребует за невероятный прокол? Раньше грозилась выгнать, теперь самое время выгонять, но тогда в чем смысл закатывать сцену перед посторонними?

Сидоров-старший опустил лицо, кусание губ и играющие желваки сопровождали работу мысли.

И тут произошло невозможное. Сын-старшеклассник опустил взгляд и тихо процедил:

— Мама, хватит. Под сиденьем было мое.

В телерепортажах это называют эффектом разорвавшейся бомбы. Двор погрузился в тишину. Только на соседней улице кто-то стучал молотком, и где-то лаяла собака.

Роза Марковна сокрушенно опустила руки.

— Э-э… да? Масик, кто ж знал? — Она с минуту помолчала, что явилось событием одного ряда с Тунгусским метеоритом и зарождением жизни на Земле. — Вот так, мальчик вырос, а родная мама не заметила. Одно слово — сын своего отца. Чего встали, когда на улице такой зусман, идите ужинать, жидкое стынет.

Окно захлопнулось.

Бурно обсуждая новости, зрители потянулись по домам. Сидоров-старший, прежде чем двинуться, шепнул младшему:

— Спасибо.

Сын на миг замер, его глаза расчетливо сощурились.

— Сочтемся, пап. — Сидоров-младший любовно погладил блестящий борт источника конфликта. — Надеюсь, в этой моей машине такого больше не повторится?