Сын Валленрода

Жара в этой тесной, с низким потолком комнате была невыносимой, хуже, чем во дворе. Станислав расстегнул верхнюю пуговицу мундира.

— Я рад, что вы сами все правильно поняли. Это облегчит наш дальнейший разговор.

Самуша вскочил со стула.

— Я прикажу вас немедленно арестовать!

Станислав откинул пошире воротничок мундира, снял пропотевшую пилотку и положил ее на стол.

— Это нисколько не меняет дела. Я бы хотел предложить вам лучший вариант. Если мне не изменяет память, вы не слишком с большим энтузиазмом относитесь к политике Гитлера. По-моему, даже совсем наоборот, у вас довольно критический взгляд на то, что несет с собой немецкий фашизм. Я рассказал о ваших взглядах своему руководству, и оно отнеслось к ним с пониманием. Короче говоря, партизанское руководство отряда охотно видело бы в составе отряда отдельное венгерское подразделение. Оно гарантирует полную неприкосновенность. Оставляя это предложение, разумеется, на ваше личное усмотрение. — Станислав снова взглянул на часы. — После того что здесь произойдет через три или четыре минуты, вы можете оказаться в очень затруднительном положении. Однако вы легко этого избежите, если прикажете своим людям садиться по машинам. Оружие можете оставить при себе. Кроме автоматического. Его вы временно передадите мне. После операции вам его вернут. В вашем распоряжении осталось очень немного времени. На вашем месте я бы уже отдал соответствующие распоряжения. После взрыва немцы могут появиться здесь очень быстро. Партизаны прикроют ваш отход, но ненадолго.

Самуша нервно зашагал по комнате и наконец остановился у открытого окна. Он взглянул на пустое железнодорожное полотно, на виднеющийся вдали мост — массивный и такой, казалось бы, незыблемый, — затем перевел взгляд на реку, спокойно несущую под ним свои воды. Было слышно, как он громко и прерывисто дышит. Станислав с беспокойством посматривал на неторопливый ход секундной стрелки. Он начинал нервничать. А если этот поезд вообще сегодня не прибудет? Каким образом тогда он выкарабкается из создавшейся ситуации? Отпустит ли его венгр или прикажет задержать и передать в руки немцев?

Самуша отвернулся от окна. Его темные брови были гневно сжаты, уголки губ нервно подергивались. Он подошел к столу и на мгновение взгляд его задержался на телефоне. Станислав понял значение этого взгляда. Сняв трубку, он приложил ее к уху и, удостоверившись, что аппарат глух как пень, протянул Самуше. Тот сжал губы.

— Вы удивительно бессовестный человек, — сказал он. — Как я мог позволить вам обвести себя вокруг пальца?.. Я обязан был в первый же день проверить ваши документы.

Станислав положил трубку на место.

— Это ничего бы вам не дало. У меня подлинные документы, подписанные генералом Олендорфом. Если желаете, я могу их предъявить.

Самуша отрицательно махнул рукой.

— Какой прок сейчас от ваших документов? С их помощью не остановить приближающийся поезд. Вы уверены, что взрывчатка заложена правильно?

— Я ни в чем не уверен. Но закладывали не дилетанты-любители. По-моему, они неплохо знают свое ремесло.

Поручик сделал жест, из которого можно было понять, что он нисколько не сомневается в правдивости слов Станислава. За дверью все время раздавались голоса солдат, играющих в карты. Кто-то из них громко засмеялся.

— Чтобы вам черти свалились на голову!.. Вы знаете, что я ничего не имею против советских партизан. Но, бог свидетель… я предпочел бы со своим взводом переждать войну в более благоприятных условиях. Что, по-вашему, я должен сказать своим людям, герр Дроппе? Вы мне скажите, что я должен им сказать? Если бы здесь хотя бы проходила линия фронта. Тогда бы это называлось, что я перешел со своим взводом на советскую сторону. Но вы же приказываете мне идти вместе с моими ребятами в болота. Прятаться в лесах, неизвестно где и неизвестно до каких пор? Партизанский отряд… Это хорошо для крестьян. А мы горожане, регулярная армия… Зачем вы туда нас гоните?!

— Я вас не гоню, господин поручик. Вы можете здесь оставаться. Это было всего лишь предложение.

Венгр бросился как безумный к какому-то шкафчику. Открывая его, он едва не сорвал дверцы с петель, выхватил изнутри початую бутылку вина и разлил по стаканам, расплескав при этом половину содержимого на пол.

— Остаться? Вы, видимо, шутить изволите?! Я знаю, какой это поезд. Да в конце концов неважно какой. Ведь вам известно — военно-полевой суд мне обеспечен. Пусть будет проклят день, когда вы здесь появились! Держите, это ваш стакан. Пейте! Я не могу сейчас выйти к моим солдатам и все им рассказать. Не скажу же я им, что вы взяли меня в плен. Лучше подождать, пока не взорвется мост и не затрясется этот барак. Может быть, тогда они легче меня поймут. За ваше чертово здоровье, герр Дроппе, или как вы там еще по-другому зоветесь…

Станислав взял стакан с вином и поднял его вверх.