Сын ведьмы

— Слыхал, что тебя в обоз сослали, — хитро прищурил глаз Фрол, — но ты с пехотой в ночной рейд сбёг. Наш фельдфебель твоё геройство не оценил, жалобу в штаб подал.

— Так меня сам поручик Ширков в роту взял, в пулемётное отделение.

— Эдак все конюхи разбегутся— не по уставу перевод. Да и не служат вольноопределяющиеся в пехоте. Вот во вспомогательных частях— полно. Хоть в обозе лямку солдатскую тяни, хоть в телеграфисты там… или инженерные части подайся.

— В санитары хочу! — загорелся желанием парень.

— Бумагу отпиши форменную в штаб— командование рассмотрит. Только, для ускорения дела, самогончиком смазать механизм надо — ть. К Семёну обратись— он всю хитрую канцелярскую механику знает. Но пока ты к обозу приписан, унтер — офицер Зыков твой наипервейший командир. А я— второй после нашего унтера. — Хитрый мужичок одёрнул гимнастёрку, крутанул пальцами усы, поправил козырёк фуражки. — Посему, поступаешь в моё прямое распоряжение. Готовь телегу, поедем на заготовку мяса. И рожу кислую не корчь. Солдат должон приказы вышестоящего выполнять!

Алексею очень не понравилась поставленная задача. Война, вообще, разочаровала мальчишку. Вместо славных подвигов— тупая кровавая бойня. Казачьего эскадрона больше нет, а в пехоту он проситься не будет. Пулемёт уже не казался ему интересной игрушкой, и походил больше на мясорубку без ручки. Перемалывать острыми ножами чужие тела мальчишке было противно. Уничтожение роты австрияк не могло вернуть зря загубленные жизни казачьего эскадрона. Чужие смерти облегчения не принесли, Алексей чувствовал себя мясником на огромной фабрике смерти. А теперь ещё и с трупами возиться предстоит. Как же можно — то коней жрать!

— Э-э, паря, ты на меня глазищи — то не таращ, — попятился обозник от обжигающего взгляда казака. — Никто тебя застывшие трупы рубить не заставляет. Там на поле ещё раненых лошадей полно. Ночью ржание ещё слышно было. Мы божьим тварям только поможем, если милосердно добьём, чтобы не мучились.

— Поможем, — мрачным эхом отозвался сын ведьмы и заторопился на поле брани. Раненых коняшек мальчишке было жалко до слёз. Безвинно страдают бедолаги.

Вдвоём быстренько впрягли старого мерина. Фрол закинул на покрытое сеном дно телеги скрутку мешков, кожаный фартук, острый топор и взял в мозолистые мужицкие руки вожжи. Скрипучие колёса покатили солдатский «катафалк» за телом павшего в бою четвероногого воина.

Алексей всю дорогу корил себя в душе, за проявленный вчера эгоизм. На своего Сивку так сразу побежал смотреть, а на коней казаков и внимания не обратил! Тогда будто дробь пулемётных выстрелов заложила уши. Только теперь в мозгу ожило жалобное ржание израненных животных. Помочь не мог, так хоть бы добил из милосердия! Совесть раскалённым железом жгла душу Алексею. Но Фрол особо старого мерина не погонял, пока добрались до поля, алая заря уж полыхала в полнеба.

— Тела павших в бою казаков и солдат убрала похоронная команда, — Фрол махнул рукой на виднеющийся на дальнем краю поля плотный строй кладбищенских крестов. — Дотемна вчерась солдатушки работали. Ох, и намаялись горемыки с рытьём могил. Вот тяперяча и послали с убитыми лошадьми возиться интендантов. Гляди, вона по полю «стервятники» рыщут, сёдла да сбрую с коней дерут.

Фуражиры подъехали ближе к пыхтящей кучке солдат в пропотевших гимнастёрках. Фрол окрикнул знакомца:

— Василь, где живые коняги лежат!

— На левом фланге двух молодых жеребчиков не добили! Выбирай любого, а то седло снять не даются, лягаются копытами. Да смотри, Фрол, — мясо ваше, сбруя наша. Ха — ха — ха…

— Ага, — кивнул мужик и, чуть отъехав, толкнул локтем казачка в бок. — Значится, в седельных сумках пошуровать ещё не успели. Можа, паря, трофеем разживёмся.

— Трофеи с врага берут, — брезгливо отстранился казак, — а своих обирать— мародёрство.

— Чаво-о? По твоему значится, добро в землю вместе с мертвяком закапывать надо, — оскорбился честный служивый и бросил косой злой взгляд на косматую папаху чернявого паренька. — Такое только у вас, басурман, было принято делать, и то в дикую старину, когда курганы над могилами насыпали. А в нонешней ци — ви — ли — за — ции, даже турок так своих братов не хоронит.

— И много ты похорон турок зрел? — скептически фыркнул казачок.

— Да уж в молодые годы пришлось и на Кавказе повоевать, — важно подбоченился повидавший жизнь мужик. Фрола жутко раздражала непрактичность спесивого юнца. То малец от конины нос воротит, то трофеями брезгует. — А тебе, паря, с такими прЫнципами в попы надо было податься, а не «охотником» в армию проситься. Чужой ты на войне.

— Я везде чужой… — горько вздохнул сын ведьмы. — Но принципы мои верные, меня и правда, воспитывал поп… Настоящий.

Телегу сильно тряхнуло. Фрол аж зубами лязгнул.

— Приехали, поповский сын, слезай. Вон энтого гнедого кончать будем. А то ко второму подъезд неудобный, сплошные кочки.

Алексей спрыгнул с телеги, обошёл вокруг раненого коня. Бросил беглый взгляд на другого кандидата в поварской котёл и вынес окончательный вердикт: