Сын ведьмы. Дилогия (СИ)

— Не юли, Шаман! — стукнул кулаком по столу вор с перстнями на пальцах. — Нам до старого дела нет. Держи ответ за здешние «косяки». Ты чего перед «хозяином» так корячишься! Наши артели теперь тоже нагибают норму добычи увеличить.

— Не вопрос, — отмахнулся Алексей. — Мы уже подкормились после этапа, теперь согласны работать, как все, за обычную пайку. Да и богатый угольный пласт в заброшенном штреке почти выработали, одни крохи остались.

— Шаман, ты должен заплатить за потерю наших «гонцов» в твоём старом штреке. Погибших уж не вернёшь, но вот покалеченным надо «больничку» оплатить.

— Справедливо, — кивнул Алексей. Он не собирался оспаривать абсурдное требование воров, как и не собирался надолго задерживаться на сахалинской каторге. — Вычтите деньги из месячного жалования артели.

— «Лепила» нынче много берёт за лечение, — давил клиента до конца опытный вор. — Не один месяц гроши из политических выжимать будем.

— Оплатим всё по счёту, только и у доктора спросим: всё ли дошло?

— Ты хочешь честному вору кинуть «предъяву»?! — не знал к чему ещё прицепиться главный «Иван». Накануне, воры постановили проучить зарвавшегося Шамана, а он неожиданно соглашался на все требования, упорно не шёл на открытый конфликт. Убивать наглого паренька воры не собирались — только поколотить «чуток» всей толпой, чтобы блатное общество уважал.

— Артель заплатит, сколько надо, — не повёлся на провокации Алексей.

— Ты не кипишуй, Шаман, — изобразил на лице дружескую улыбку вор в законе. — Блатная братва к тебе со всем уважением. Я даже готов побрататься. Давай обменяемся нательными крестиками. Мой в самом Иерусалиме окроплён святой водой реки Иордан.

Вор снял с шеи дешёвый медный крестик на шнурке и, с ехидной улыбочкой, протянул парню. Вору донесли, что у Шамана крестик — то серебряный.

А вот это, со стороны воров, был уже явный перебор. У Алексея «нервы из стальных канатов» лопнули! Однако внешним видом он врагам не показал произошедшей в душе катастрофы. С каменным выражением лица, молча снял шнурок с крестиком и отдал в загребущие лапы вора.

— Какой прилежный мальчик, — подленько хихикнув, похвалил вор, тут же нацепив на шею добытое сокровище.

— Крестик твой тоже ничего, вор, — вертя в руке убогий подарочек, похвалил в ответ Алексей и дёрнул пальцами шнурок. — Только вот верёвочка хлипковата — порвалась. Мой шнурок из конского волоса свит — простому смертному не порвать.

Похабная улыбочка сползла с посиневших губ вора. Неожиданно шнурок с крестиком, сам собою, перекрутился вокруг шеи и стянул горло, словно удавка. Вор, выпучив глаза, пытался ногтями ухватить сдавившую петлю, но толстые пальцы не могли захватить глубоко впившийся в кожу тонкий витой волосяной шнур. Невидимая нечистая сила вдавила его в шею до брызг крови из разрезанной кожи. Вор захрипел, опрокинулся с лавки на спину и задёргался на полу в предсмертной агонии.

Вся блатная братва в изумлении пялилась на вора, задушенного шнурком нательного крестика. Наконец самый сообразительный «Иван» обрёл дар речи и истошно завопил:

— Шаман, сука! Братва, «мочи» колдуна!

Алексей не дал противникам встать — опрокинул стол, придавив ребром столешницы копошащиеся тела. Колдовским взглядом, не оборачиваясь, он увидел, как через распахнувшуюся дверь в комнату врываются телохранители «Иванов». Алексей понял, почему раньше не увидел у них ножей — каждый сжимал в руках черенок от лопаты.

Теперь никто не сдерживал в душе злобы, все жаждали смерти Шамана. «Иваны» натужно пыхтели под деревянным прессом, не в силах руководить процессом избиения наглого фраера. Однако понукать душегубов и не требовалось, толпа лишь на мгновение замерла, обалдев от дикой картины — казак в одиночку давит десяток воров крышкой стола!

Краткого мгновения заминки воров Алексею хватило, чтобы приподнять длинный стол на метр и, придав усиленную гравитационную тягу, обрушить многократно потяжелевшую крышку стола на распластавшиеся тела. Ребро столешницы смяло, громко чавкнув, грудные клетки воров. Из раскрытых в хрипящем крике ртов вырвались с бульканьем фонтанчики крови.

Телохранители, успев сделать лишь шаг к Шаману, в ужасе замерли от увиденной жестокой расправы.

Кровожадный демон проснулся в душе сына ведьмы. Алексей действовал уже в боевом режиме, не думая. Не оборачиваясь, он ударил каблуком ботинка по лавке, на которой недавно сидел. Одновременно, злой демон в его душе дал летящему предмету команду на ускорение. Гравитационная тяга направила лавку вдоль пола, навстречу коленям врагов. Дерево и кости встретились с громким треском!

Трое передовиков — ударников, дико взвыв и выронив ударно — дробящие орудия, рухнули, как подкошенные. Черенки от лопат выпали из разжавшихся лап и, подпрыгивая, покатились по полу к ногам Шамана.

Демон обернулся. Горящие адским пламенем глаза заставили жертв в страхе замереть. Посланник Смерти подкинул носком ботинка черенок лопаты в воздух, поймал одной рукой и… прыгнул в гущу врагов. Деревянная палка загудела, вращаясь словно «лопасть» вентилятора дьявольской машины смерти…