Сын ведьмы. Дилогия (СИ)

Зима прошла хорошо, спокойно. Сильных морозов на Южном фронте не было, как, слава богу, и кровавых баталий не случилось — лишь бои местного значения. Поэтому работа у Алексея много времени не отнимала, он продолжал самообразование, изучал медицину под руководством опытного хирурга и, вместе с пехотным поручиком, иностранный язык. Книги по медицине имелись в изобилии, да и наставник под рукой, а вот расшифровывать страницы единственного самоучителя, с французского на испанский, с попутным переводом на русский, приходилось бегать в окопы к Ширкову. Иногда, правда, с французскими словами помогали доктор и бывший студент — анархист, но у них обоих своих обязанностей полно. Да и это надо иметь такое хобби, чтобы так извращаться с иностранными языками. Тут мечта нужна, о путешествии в далёкие страны, о встречи с дикими племенами индейцев в горах Южной Америки. А без огня в душе, интерес к «детским шалостям» у занятых мужчин быстро затухает. Поэтому знакомые подсказывали кое — что Алексею, но всерьёз возиться с учеником не хотели.

Вот в один из солнечных весенних дней Алексей, как часто делал, отправился к Ширкову. Начальник лазарета разрешал такие вояжи, ибо случись на передовой, какая заварушка, так казачий знахарь на месте даже полезней будет. В «пещере» первого батальона сохранились все условия для операций. Ну, а если загромыхает вдали, то казак быстрее ветра примчится в лазарет. Уж быстрее подвод с ранеными из соседних батальонов, это уж точно. Но в этот день на фронте было затишье, Алексей задержался дотемна, а потом и заночевал в блиндаже у Ширкова.

На рассвете в блиндаж ввалился запыхавшийся Семён:

— Извините, Ваше благородие, срочные вести из штаба!

— Давай бумагу, что там у тебя, — сонно потягиваясь, поднялся с лежанки поручик.

Семён торопливо сунул в руку офицеру скомканный листок и кивнул Алексею, выйти в траншею, поговорить. Алексей натянул сапоги, накинул на плечи шинель и последовал за ускользнувшим наружу прохвостом. На лице Семёна читалось сильное беспокойство.

— Алексей, тебе надо бежать! Немедленно! — ухватил друга за локоть Семён.

— Да говори ты толком, что стряслось?

— В посёлок нагрянули жандармы. Фёдора Карпина и Андрея Волкова уже схватили. На тебя устроили засаду в «погребке». Не возвращайся за вещами. Я денег на дорогу дам.

— Да за что схватили — то?

— За революционную пропаганду, а ты в их бандитской шайке главный числишься.

— Так брехня же, — возмутился Алексей. — Да и не пропагандили мы никого. Читали себе книжки тихонько по вечерам, всего делов — то.

— Семён, а ну зайди ка в блиндаж, — выглянул из — за двери поручик и призывно поманил пальчиком. — Это ты меня из — за помятой накладной на продукты разбудил в такую — то рань? А ну, выкладывай на чистоту, чего это ты такой взъерошенный. Ты же, лентяюга, шага лишнего без личной выгоды не сделаешь.

Семён воровато осмотрелся по сторонам и шмыгнул в блиндаж. Алексей последовал за ним.

— Ваше благородие, вы офицер правильный, я вам всё, как на духу поведаю, — сняв фуражку, перекрестился Семён.

— Садись за стол и исповедайся, сын мой, — шутливо пробасил поповским голосом поручик.

— Не до шуток сейчас, Ваше благородие, — уселся на табурет Семён. — Алексея от расстрела спасать надо. Жандармы за ним приехали.

— Так, давай, излагай всё по — порядку, — остановил торопыгу поручик. — Кто донос на Алексея написал, за что судить собираются? Я знаю, ты в штабе про всю подковёрную возню знаешь.

— Случилось это из — за анархиста, Андрея Волкова, он в интендантском подразделении служит, — начал обстоятельно излагать события Семён. — Студент больно грамотен оказался и с математикой тоже дружбу водит. Выявил он хищение армейского имущества на складе и честно доложил в штаб. Но штабс — капитан Хаусхофер его рапорт успел вовремя изъять и, опасаясь, как бы анархист не настрочил новый, поторопился уведомить городского голову.

— А гражданские личности здесь при чём? — удивился поручик.

— Так Хаусхофер с унтерами — интендантами ворованные харчи в город возят. Я на базаре армейскую тушёнку сколь раз в продаже видел.

— Сам, небось, и возил на продажу? — хмыкнул поручик, зная жульнические ухватки Семёна.

— Обижаете, Ваше благородие, я веду честную коммерцию, — надул губы деловой человек. — Я в открытую со склада не ворую, всё с интендантами по бартеру идёт. А Хаусхофер оптом, без всякой полезной компенсации, продукты со склада тырит. Видать, у него с городским головой крупный бизнес налажен. Потому как, из города сразу десяток жандармов примчалось, и главарей революционного подполья повязали. Не смогли сходу изловить лишь содержателя опасного притона, казака Ермолаева. Хаусхофер выставил своего давнего недруга главным заговорщиком, решил одним ударом всех врагов прихлопнуть.

— Военнослужащих должны арестовывать солдаты военной комендатуры, — нахмурил брови поручик. — И только по решению трибунала, если дезертиров сразу не расстреляют перед строем, жандармы сопровождают заключённых к месту отбывания наказания.