Сын вождя

Кадан взвыл и бросился вперед. Упал на колени у тела Льефа, но слезы душили его. Он уже не знал, чего боится больше — того, что Льеф выживет, или того, что он умрет.

— Я люблю тебя, — прошептал Льеф. Глаза его, все еще живые, но полные боли, смотрели на Кадана, — сердце мое.

— Льеф… — выдавил Кадан наконец, — прости… Если бы только ты не встретил меня…

— Я бы встретил тебя и полюбил в любой из своих жизней. В любом из созданных богами миров.

Льеф хотел поднять руку и коснуться щеки Кадана, но не смог. Кровь из огромной раны, перерезавшей его торс, стекала на землю, и как кровь покидала его тело — так и глаза покидала жизнь.

Слезы душили Кадана, но плакать он не мог. Чужие ненавистные северяне окружали его со всех сторон. И не имело значения то, что Льеф даровал ему свободу — жизнь Кадана ничего не стоила без него.

Кадан коснулся руки Льефа. Ласково погладил пальцы, и те тут же раскрылись, выпуская меч.

Кадан взялся за рукоять и одним длинным взмахом вонзил клинок себе в живот.

ЭПИЛОГ

С тех пор жизнь в северной земле пошла своим чередом.

На тинге был избран новый конунг, и тем же летом корабли отправились в поход.

Иблан так и не вернулся из далеких южных земель, и не один юноша сгинул в чужом краю вместе с ним.

По Льефу некому было горевать, но все же новый конунг рассудил поровну и приказал похоронить его как сына королевского дома.

У него не было имущества, которое могли бы разделить его дети, и не было детей — только порванный доспех да верный меч, и золотая ладанка, которую последний вор не решился бы снять. Потому все, чем владел при жизни, Льеф забрал с собой.

Драккар, который он приказал строить, да так и не закончил, закопали в землю до середины.

Усадив Льефа на почетное место среди раскинутых на борту шатров, с ним рядом поместили еду и мед, музыкальные инструменты и его рог, чтобы он мог пить, есть и играть.

Тело же Кадана поместили на носу, где помещали обычно еще живыми верных рабов, готовых и в чертоге Одина подавать господину мед.

Погребальную ладью подожгли, а когда ветер унес пепел погибших к берегам богов, могилу засыпали землей и над ней возвели курган.

Однако столько проклятий скопилось над головой Эрика и Льефа, что все, видевшие последний бой, опасались, как бы покойные не восстали и не отомстили им. И потому решено было не только положить монеты уходящим на глаза.

Над могилой Льефа установили тяжелый могильный камень, который должен был запереть ему дорогу назад — в мир живых. Камень исчертили множество рун, запрещающих ему выходить.

Лето сменяло зиму, а затем листва опадала вновь — и снова землю заметал снег. И никто не мог бы сказать — замкнулось ли время в кольцо или движется вперед.

Конец первой части

Продолжение следует…