Сын врага отца

— Ты выглядишь довольной как слон, — шепотом говорит Тимофей.

— Ты сравнил меня со слоном? Да ты меня выше на две головы, сам ты слон!

— Ты фразу такую не знаешь что ли? А русский язык как сдавать собираешься?

— Ой, Тим, не сдам экзамены, пойду работать официанткой. Мама так начинала в восемнадцать, и теперь смотри, сколько всего добилась! И работа, и муж, и дом, и детей девать некуда.

— Официанткой? — Тим недоверчиво смотрит. Наверное, не может поверить, что я готова на такое.

— Да хоть в рестик, хоть в магазин вещи продавать, без разницы. Но вообще планирую сдать экзамены и хоть куда-нибудь поступить.

— Грандиозно.

Бесить начинает! Выдернув одну руку, щелкаю его по носу.

— Эй, не умничай тут!

— Ты будешь нравиться мне, даже если захочешь быть дальнобойщиком. Хотя нет, вру, это мне не понравится, потому что мы перестанем видеться вообще.

— Ты сильно далеко наперед заглядываешь, — вредничаю я.

— Я просто пересказываю тебе мысли из моей головы, — заявляет Шумский и в очередной разразрешает заменить болтовню на поцелуи.

А потом мы просто молча стоим под тенью яблони, обнимаясь и медленно покачиваясь вместе с сентябрьским ветром. Не знаю, что за магия такая происходит с нами, почему мы оба ощущаем одно и то же и вместе затягиваемся в эту бездну все больше и больше? Будет ли потом больно и тяжело, если хрупкое счастье разобьется? Сменятся ли улыбки слезами? Не хочу сейчас об этом думать, даже если будет так. У меня есть он, и большего мне на сегодня не нужно.

Уговариваю Тима все-таки покинуть мой двор адекватным способом — через калитку, которую мы открываем очень медленно, всячески избегая скрипа. Шум умудряется еще раз поцеловать меня перед тем, как вскакивает на свой любимый байк и резко исчезает в ночной темноте.

Я осторожно возвращаюсь в дом и ныряю в свою комнату, радуясь, что мелкая банда не ждет меня под дверью и не строчит мне сообщения с разоблачением. Надеюсь, мини-Левины сейчас видят счастливый десятый сон и не думают обо мне, пока сама я думаю только об одном человеке — о том, о котором мне вообще-то думать нельзя.

Глава 18. Левина

— Короче, я говорю мелким, что нам надо срочно ехать встречать папу с матча.

— Так.

— Они сразу поняли, что меня интересует Тимофей, а не папа, но не отказались от моей авантюры.

— Так.

По-моему, Карен не очень хочет все это выслушивать, но выбора у него нет, а на литературе ему тоже скучно, как и мне.

— Мы приехали, я увиделась с Тимом и…

— Левина, я не для того тебя три года назад отсадила от подружки, чтобы ты теперь с Кареном болтала весь урок! — мой эмоциональный рассказ прерывает замечание Елены Олеговны.

— Простите-простите, я больше не буду! — клятвенно складываю руки, но классная мне явно не верит.

— Конечно, не будешь. Собирай свои вещи и в профилактических целях на один урок пересаживайся к Алексею назад.

— Но там уже сидит Рина, — напоминаю ей.

— А Рина твоя посидит с Мхитаряном, ничего страшного не случится.

Не случится? Ой, Елена Олеговна, я не была бы так в этом уверена... За полчаса может произойти что угодно, если посадить Заболоцкую с Каренчиком!

Я подхватываю учебник и электронку, прижимаю к груди, подскакиваю и виновато смотрю на Рину. Подставить подругу я точно не хотела, и карательные меры меня очень напрягают. Но Заболоцкая отвечает лишь взглядом, в котором вообще отсутствуют эмоции, а затем медленно обходит меня, нашу с Кареном парту и садится на мое освободившееся место.

Она делает вид, что все нормально, но я прекрасно вижу, как сильно она напряжена, да и Карен это видит.

— Не бойся, я не кусаюсь, — говорит он тихо, но мне из-за его спины прекрасно слышно.

Рина одаривает его фирменным взглядом «кажется, ты дебил» и отворачивается. А мой братишка, улыбнувшись уголками губ, разваливается на своем стуле, а затем и вовсе закидывает руку на спинку стула Рины.

ЕГО РУКА НА СПИНКЕ ЕЕ СТУЛА.

У меня все. Наверное, я вылупляю глаза настолько, что даже бедный Лешенька спрашивает, а все ли у меня в порядке.

— Что? А, да-да, Леш, все в порядке, — пытаюсь натянуть улыбку или хотя бы осознанное выражение лица, но получается с трудом. К счастью, Алексей Сергеевич у нас понимающий мальчик, и он просто кивает и снова погружается в свою электронку. А я не могу даже моргнуть, только смотрю на все происходящее и не верю в это.

— Удобно? — шепотом спрашивает Заболоцкая у Карена.

— Очень, — радостно прикрыв глаза, отвечает парень.

Рина злорадно ухмыляется и резко подтягивает стул ближе к парте, отчего рука Карена слетает со спинки, и он умудряется удариться о край парты Алексея Сергеевича. Друг размахивает ушибленной рукой, но Рине ничего не высказывает. А та садится с идеально прямой спиной, словно вбили кол, и смотрит четко на интерактивную доску, не замечая Мхитаряна вообще. Но стоит только Елене Олеговне отвлечься, чтобы вывести что-то на экран, Каренчик тут же наклоняется к моей подруге и шепчет ей что-то на ухо.

— Ты так перекинешься через стол, — деловым тоном подмечает Леша, когда я вытягиваюсь над партой, пытаясь подслушать реплики Карена.