Сын земли чужой: Пленённый чужой страной, Большая игра

Джо уже примирилась с мыслью, что гости просидят у мужа еще несколько часов, но вдруг услышала на черной лестнице голоса Тэсс и Анджелины. Тэсс плакала. Что там опять случилось? Она извинилась перед гостями, а Маевский, глядя прямо в голубые глаза своего собеседника, серьезно сказал:

— Мы знаем, чем мы вам обязаны. Наши специалисты-полярники говорят, что ваш поход с беспомощным Водопьяновым — подвиг, неслыханный в истории полярных исследований.

На этот раз, против обыкновения, похвала не вызвала у Руперта протеста; он понимал: излишняя скромность могла бы сейчас выглядеть нескромно.

Маевский поднялся.

— Ну, нам пора, — сказал он.

Руперт встал, чтобы проводить гостей но русские непременно хотели попрощаться с Джо, которая все еще стояла у черного хода и препиралась с Гэсс и Анджелиной. Приоткрыв дверь, Руперт заглянул на кухню и сказал, что гости уходят. Все трое — Джо, Тэсс и Анджелина — были в слезах: они помирились; Тэсс не потеряет Анджелину. Но с толчеными сухарями, как бы они ни были полезны, покончено раз и навсегда.

Джо вытерла слезы и спокойно попрощалась с русскими, неожиданно добавив:

— Вы совсем не такие, какими я вас себе представляла.

Маевский серьезно пожал ей руку.

— Никто не бывает таким, каким его себе представляешь заранее. Как по-вашему, мистер Руперт?

— Это верно, — сказал Руперт и отворил им дверь.

Глава тринадцатая

После этого посещения Руперт стал вдвойне героем: героем на Западе и героем в России, хотя об этом последнем обстоятельстве люди узнали не сразу.

Английские газеты охотились за ним со дня его спасения, они пытались взять у него интервью даже по радио, из Мелвилла. К приезду его в Суррей министерство авиации опубликовало подробное сообщение о том, что с ним произошло. Корреспонденты делали все возможное, чтобы проникнуть к нему в госпиталь, подстерегали его по дороге домой, не оставляли в покое и дома. Он отказывался их принимать, и газетные полосы запестрели досужими репортерскими вымыслами. Руперт выходил из себя, когда их читал.

Его не тешила слава, зато Джо радовалась всему написанному о нем, а Роланд получал тайное удовольствие, приводя домой школьных товарищей поглазеть на отца, который все еще не выходил за калитку.

Какой он герой? При чем тут героизм?

Он считал, что физическая храбрость — дело нехитрое, если обстоятельства тебя к ней вынуждают. А что же такое настоящий храбрец? Моряк, который не покидает тонущего в океане судна? Летчик, совершающий невероятные подвиги? Солдат, проявляющий стойкость перед лицом смерти? Нет. Герой — это человек, который и в немыслимых условиях делает то, что нужно; и главное здесь не в огромной физической выдержке, а в том, что, проявляя ее, человек занят делом, которое принесет пользу людям. Капитан Скотт в Антарктике был неудачником, а не героем, а вот ученый, который с ним шел, доктор Вильсон — тот герой. Так же. как Шеклтон. И Нансен, пустившийся на санях по северным льдам во имя подлинно большой цели. И Ален Бомбар, когда он один переплыл в резиновой лодке Атлантический океан, желая доказать, что человек может выжить в море без специально взятых с собой запасов продовольствия и воды.

Герой — тот, кто рискует жизнью ради настоящей цели; в противном случае храбрость — это лишь следствие случайных обстоятельств и ничего героического в ней нет. Собственная история Руперта тоже не более чем поразительная случайность, даже ошибка… Так что вся газетная болтовня о нем ничего не стоит; в том, что он сделал, не было никакой особенной пользы, разве что — и опять случайно! — для Водопьянова; вот почему он и не желает об этом распространяться.

█

А в это время Водопьянов, на свою беду, стал поводом для дипломатической войны.

Американцы негодовали, что русские подвергают сомнению их мотивы. Русские возмутились и направили официальный протест Дании, на чьей территории содержался Водопьянов. Они требовали, чтобы летчик был немедленно освобожден.

— Что-то в мире неладно, — жаловался Руперт, — если целые страны начинают ссориться из-за какого-то несчастного калеки. Что случилось с людьми?

— Да они ссорятся из-за каждой ерунды, — отвечала Джо. — А может, он вовсе не так уж жаждет возвратиться домой? Бывает ведь…

Руперта взорвало.

— Оставь! Я ни минуты не сомневаюсь, что он хочет вернуться! Но не в этом дело. Почему русским не подождать, пока он поправится?

Мысль о Водопьянове не давала Руперту покоя. Он решил поговорить с ним по радио.