Сын змеи

Астид вылез из-под одеяла, подошел к двери и задвинул засов. Потом вернулся в постель, закрыл глаза и быстро уснул. Сон его был непривычно крепок и безмятежен. Астид не слышал шороха отодвигаемой задвижки и тихих шагов, когда Гилэстэл вошел в его комнату. Князь остановился у постели, разглядывая спящего юношу. Сон расслабил плотно сжатые тонкие губы, разгладил складку меж черных нахмуренных бровей. По странному стечению обстоятельств, присущая эльфам совершенная красота обошла Астида. Правый угол широкого рта был заметно выше левого, и казалось, что на его лице постоянно присутствует презрительно-неприязненная ухмылка. Нос, слишком длинный и острый, с горбинкой от старого перелома, делал его похожим на ворона. А угольные волосы, худоба и сутулость усиливали это сходство. Отталкивающее первое впечатление могли бы смягчить глаза — огромные, серые, влажные, с короткими густыми ресницами — если бы не тлеющие в них недоверие и подозрительность. Но, спокойно спящий, он был трогателен и даже довольно мил. Князь постоял несколько минут у кровати, в задумчивости потирая подбородок. А затем вышел так же неслышно, как и вошел, не забыв легким движением пальцев задвинуть за собой засов.

Астид проснулся и, резко поднявшись и отмахнув покрывало, сел на постели. В ушах все еще звенел голос трактирщика, привидевшегося во сне — «А-асти-ид, вы-ыродо-ок!». Некоторое время ушло на осознание реальности. Он взглянул в окно. Полуденное солнце заливало город. С улицы слышался людской гомон, скрип телег, крики торговцев. Никогда в жизни он так долго не спал. Спустив ноги на пол, Астид наткнулся пяткой на холодный бок ночного горшка. И, припомнив, сколько ему довелось перетаскать таких горшков за постояльцами «Златолесского вепря», с мстительной ухмылкой наполнил его.

Хотелось пить. Астид подошел к столу и отхлебнул воды из кувшина. На столе топорщилась салфетка, что-то прикрывающая. Астид приподнял её край и обнаружил несколько маковых кренделей и большую кружку с молоком. Он с удивлением оглянулся на дверь — засов был задвинут по-прежнему. Отбросив сомнения, Астид в пару минут уничтожил приготовленный для него завтрак, бережно собрав и высыпав в рот крошки со стола, и выцедив молоко до последней капли. Он облизал пальцы, вытер губы рукавом, зевнул и покосился на кровать. Ему захотелось снова погрузиться в небывалое состояние безделья и покоя. Он забрался на постель, уткнулся лицом в подушку, и тихо засмеялся.

Стук в дверь заставил Астида вздрогнуть. Из-за двери послышался голос Вантада.

— Ваша милость. Вы спите? Не надо ли чего?

Астид не сразу понял, что обращаются к нему. Он слез с кровати и открыл дверь. Трактирщик улыбнулся.

— Я узнать — не надобно ли чего?

Астид молча помотал головой, несмело глядя на Вантада, и внутренне желая, чтобы тот побыстрее ушел.

— Ну, коли так, то и ладно, — трактирщик коснулся ладонью толстого шнура сбоку от двери. — Ежели чего понадобиться, тут вот звоночек имеется.

Астид кивнул и потянул дверь, но потом вспомнил.

— А где илан Гилэстэл?

— Его светлость-то? Так с утра ко двору королевскому отправился. Велел вас блюсти, и, уж не обессудьте, никуда просил вас не ходить.

— Я не пойду, — тихо ответил Астид.

Закрыв дверь, он юркнул в постель, зарывшись в неё, как в нору, и снова уснул.

Гилэстэл вернулся уже в сумерках ивесьма не в духе. Он разбудил Астида, и тот, глядяна хмурое лицо князя, в смятении пытался угадать, чего ему ждать от господина.

— Тут тебе кое-что из одежды, — Гилэсэтл кинул на кровать темный тряпичный узел.

Астид развернул плащ, в который все было завернуто, потрясенно разглядывая подаренные вещи — рубаху с широкими рукавами, черный камзол, замшевые штаны, сапоги на мягкой подошве.

— Есть хочешь? — спросил Гилэстэл, облокотившись на дверной косяк. Астид неопределенно пожал плечами.

— Идем, составишь мне компанию, — распорядился Гилэстэл, и Астид, как был в ночной рубашке, поплелся за ним.

Князь больше пил, угрюмо разглядывая дно бокала. Астид ел молча и быстро, стараясь не раздражать хозяина. Внезапно Гилэстэл отставил бокал и спросил.

— Сколько тебе лет, Астид?

— Девятнадцать, — с набитым ртом ответил тот.

— А что ты умеешь?

— Что я умею? — Астид недоуменно посмотрел на князя.

— Кроме воровства ножей, что еще ты умеешь? Покажи мне, — и Гилэстэлтребовательно вздернул подбородок.

Астид вытер губы и руки, окинул задумчивым взглядомстол, сосредотачиваясь. Гилэстэл ждал, глядя на сведенные в одну линию брови юноши.

— Я так не могу, — выдохнул Астид, откинувшись на спинку кресла. — Это не всегда получается.

— Почему?

Астид пожал плечами, ссутулившись еще больше.

— Не знаю. Это… это случается само. Когда я злюсь. Или сильно боюсь чего-то.

— Эмоциональный всплеск провоцирует выброс энергии, — качнув головой, пробормотал Гилэстэл себе под нос. И вдруг, изо всей силы влепив Астиду звонкую оплеуху, громко и зло выкрикнул:

— Покажи, что умеешь!!!