Сыновья Ананси

– Время ленча, – сказал Паук. – И ты опять опоздал на работу. Хорошо, что не пришлось снова тебя подменять, если я такое слышу вместо «спасибо».

– Все в порядке, – сказал Толстый Чарли. – Мне дали две недели отпуска. И премию.

Паук поднял брови.

– Послушай, – сказал Толстый Чарли, решив, что пора перейти ко второму раунду ссоры, – я вовсе не пытаюсь от тебя избавиться и все такое, но все-таки спрошу. Когда ты собираешься уезжать?

– Ну, – протянул Паук, – когда я только приехал, то планировал задержаться на день. Может, на два. Достаточно, чтобы познакомиться с младшим братишкой, а после двинуть дальше. Я занятой человек.

– Значит, ты сегодня уезжаешь.

– Это вчерашний план, – возразил Паук. – Но ведь теперь я с тобой познакомился. Просто поверить не могу, что мы почти всю жизнь провели друг без друга, братишка.

– А я могу.

– Кровь – не водица, – назидательно продолжал Паук. – Она покрепче будет.

– Вода не крепкая, – возразил Толстый Чарли.

– Значит, крепче водки. Или кислоты. Или… или… аммиака. Послушай, я о том, что знакомство с тобой… ну, большая честь. Мы никогда не были частью жизни друг друга, но то – вчера. Давай начнем сегодня с чистого листа. Повернемся к прошлому спиной и выкуем новые узы… узы братства!

– Ты просто за Рози ухлестнуть хочешь, – буркнул Толстый Чарли.

– В точку, – согласился Паук. – И что ты намереваешься делать?

– С чем? Она же моя невеста!

– Не бери в голову. Она принимает меня за тебя.

– Сколько можно твердить одно и то же?!

Жестом святого Паук развел руками, а потом испортил все впечатление, облизнувшись.

– И что ты собираешься делать теперь? – поинтересовался Толстый Чарли. – Жениться на ней, выдав себя за меня?

– Жениться? – Паук на секунду задумался. – Какая. Кошмарная. Мысль.

– А вот я жду этого дня.

– Пауки не женятся. Я не из тех, кто женится.

– То есть моя Рози недостаточно для тебя хороша, ты это хочешь сказать?

Паук не ответил – просто вышел из комнаты.

Толстый Чарли решил, что набрал хотя бы несколько очков во втором раунде. Встав с дивана, он собрал пластиковые контейнеры, в которых вчера вечером ароматно пахли китайская лапша с курицей и свиные тефтели с хрустящей корочкой, и бросил в мусорное ведро. В спальне он собирался снять одежду, в которой спал, и надеть чистую, но обнаружил, что забыл про стирку и чистых вещей у него нет, поэтому, основательно отряхнувшись (и сбросив несколько заблудших лапшин), остался во вчерашнем.

Потом отправился на кухню.

Сидя за кухонным столом, Паук уплетал прожаренный стейк таких размеров, что его с легкостью хватило бы на двоих.

– Где ты его взял? – спросил Толстый Чарли, хотя в общем и целом знал ответ.

– Я же спрашивал, хочешь ли ты ленч, – мягко отозвался Паук.

– Где ты взял стейк?

– В холодильнике.

– Этот стейк! – объявил Толстый Чарли, грозя пальцем, как прокурор во время заключительного слова обвинения. – Этот стейк я купил для сегодняшнего обеда. Для нашего с Рози обеда! Для обеда, который я собирался ей приготовить! А ты сидишь тут, как… как человек со стейком… и его ешь… и…

– Нет проблем, – ответил Паук.

– Что значит нет проблем?

– Я уже позвонил утром Рози и сегодня поведу ее обедать в ресторан. Поэтому стейк тебе не понадобится.

Толстый Чарли открыл рот. Потом снова его закрыл.

– Я хочу, чтобы ты убрался, – сказал он.

– Как там сказал Браунинг? Человек должен тянуться за чем-то… ах да, за тем, чего не может достать, иначе зачем небеса? – весело сказал Паук, пережевывая хорошо прожаренный стейк Толстого Чарли.

– Что это значит, черт побери?

– Это значит, что я никуда не денусь. Мне тут нравится. – Отпилив еще кусок, он сунул его в рот.

– Вон! – приказал Толстый Чарли.

Но тут зазвонил телефон. Со вздохом Толстый Чарли вышел в коридор взять трубку.

– Что?!

– А, Чарльз. Рад вас слышать. Знаю, вы наслаждаетесь заслуженным отдыхом, но, как по-вашему, смогли бы вы заглянуть завтра утром на полчасика? Скажем, около десяти?

– Да. Конечно, – сказал Толстый Чарли. – Без проблем.

– Рад, нет, просто счастлив это слышать. Мне нужна ваша подпись на кое-каких документах. До встречи.

– Кто это был? – спросил Паук. Он опустошил тарелку и теперь промокал губы бумажным полотенцем.

– Грэхем Хорикс. Хочет, чтобы я завтра заскочил.

– Сволочь твой Грэхем Хорикс, – сказал Паук.

– Ну и? Ты тоже сволочь.

– Но по-другому. Он паскудная сволочь. Поискал бы ты другую работу.

– Я люблю мою работу!

И произнося эти слова, Толстый Чарли верил им всем сердцем. Ему удалось напрочь забыть, насколько ему не нравится и работа, и «Агентство», и постоянное подслушивание под дверьми, благодаря которому Грэхем Хорикс вечно выскакивал как чертик из табакерки.

Паук встал.

– Вкусный был стейк, – сказал он. – Вещи я отнес в твою свободную комнату.

– Ты что сделал?