Сыновья человека с каменным сердцем

Итак, единственная забота четы Минденваро – вкусно покушать. А для этого в доме имеется все необходимое.

Урожай пшеницы у них богатый. Хлеб молотят на собственной водяной мельнице. У них есть и свой винный погреб, и своя бойня, где забивают скот и птицу; сады и огород в избытке дают фрукты и зелень, ведь земля здесь плодородная и не требует даже поливки. Вино изготовляют из винограда, что растет по склону горы, сливянку делают из собственных слив. У подошвы горы бьет источник кисловатой минеральной воды. Свиное стадо бесплатно кормится в буковом лесу, лес снабжает господ и дичью, конечно, если только не лень поохотиться за козулей. Козули ведь не принадлежат никому, это – общее достояние, собственность страны. Ежегодный урожай превышает потребности семейства Минденваро. В амбаре еще хранится пшеница с позапрошлого года, а чердаки завалены шерстью, скопленной от настрига овец по меньшей мере за три года. Ведь все это – деньги! Впрочем, зачем им деньги? На что их тратить? На украшения? Но тучная госпожа Минденваро не слишком любит наряжаться, ее фигуре это противопоказано. А господин Адам вообще не выносит иной одежды, кроме домашнего халата, поношенного, как основательно просиженное сиденье кресла. Выезжать супруги не имеют обыкновения: разве найдешь где-нибудь такие удобства и уют, как дома! Господин Адам любит вечерком перекинуться с его преподобием в картишки. Счет, ведется на мелок, к чему выигрывать друг у друга деньги? Да и что с ними делать? Станешь их держать у себя, еще чего доброго ограбят. А так – пусть в любое время пожалует хоть сам бетяр Шобри,[84] в доме Минденваро двери не запираются. Съестного, выпивки – бери сколько влезет. А денег не сыскать даже при помощи волшебной палочки. Давать кому-нибудь взаймы тоже не стоит, должник все равно не будет платить процентов, а заведешь с ним тяжбу, только изведешься.

Ни общественные, ни государственные дела, ни дела комитата господина Адама не интересуют.

– Вздор все это! Из-за чего люди лезут из кожи вон? Из-за какой-то ничтожной должностишки! Но разве не больше преуспевает человек, когда он сидит дома и ведет хозяйство? И что за радость жить в городе?

Однако, чего таить – дела господина Адама сводились к пустякам: взглянуть разок-другой на зеленеющие всходы, позднее – на желтые нивы, а если при этом случайно подвернется перепелка, подстрелить ее.

Минденваро всегда претила служба: ему не по душе было кем-либо повелевать, и сам он не переносил, когда им командовали.

Он был безразличен ко всему. Если в уезде исправник был самодур, господин Адам просто не обращался к нему; стоял ли во главе комитата сам генерал-губернатор или заурядный администратор, ему не было дела ни до того, ни до другого.

Страной могло управлять любое правительство – ответственное перед парламентом или сформированное из представителей сословных корпораций – это нисколько не нарушало его благодушного настроения.

Господин Минденваро не любил вступать с кем-либо в споры. Если случалось, что гости, разойдясь во взглядах, начинали за столом полемику, он тут же останавливал их: «Не препирайтесь, любезные господа, жизнь и без того коротка. Давайте лучше выпьем!»

Газет он не выписывал вовсе, утверждая, что всякие щелкоперы пишут в них слишком мудреным стилем – даже немыслимо понять что к чему – и вдобавок толкуют о таких вещах, до которых ему и дела нет.

Никаких новшеств он не признавал, ему от них – ни прибыли, ни убытка. Крепостных крестьян у него не было.

Когда разразилась междоусобица, Минденваро рассудил так:

– Не дело это. Для чего нам убивать друг друга, нас и так немного!

Он никак не мог доискаться хотя бы малейшего мотива, ради которого ему стоило бы ввязываться в эту драку. Деревня его была расположена в долине: добраться до нее можно было либо пешком по скверным дорогам, на что уходило полдня, либо через крутые кряжи верхом, по едва проходимым горным тропам. Таким образом, его усадьба никак не могла оказаться на пути передвижения войск той или иной из воюющих сторон, а идти самому к месту их расположения он и вовсе не был намерен. Пусть себе бьют в барабаны да трубят по всей стране, он ничего не станет слушать. Чем кончится борьба, его не заботит. Авось те, что повздорили, рано или поздно помирятся. А не помирятся – их дело. Нельзя же человеку тужить по всякому поводу и портить себе послеобеденный сон. Какой в этом толк!

В один из студеных зимних дней, когда никак нельзя было ждать гостя, в открытые ворота усадьбы господина Минденваро вкатила повозка с клеенчатым верхом, из-под которого чуть не на карачках, спиною вперед, выполз наш друг Зебулон.

Прибывший был старинным знакомым, и хозяин с супругой любезно приняли его. Вот уж поистине желанный гость, к тому же пожаловал в этакую непогоду! Хозяйка прямо не знала куда его посадить, ведь Зебулон приходился ей кумом, она крестила у него всех дочерей.

– Добро пожаловать, дорогой куманек. Чему мы обязаны таким счастьем?

– Да так просто, взял да и прикатил. Захотелось навестить любезную кумушку. Надеюсь, не прогоните.