Сыновья и любовники

И Мириам поняла, что Клару тут приняли, как ее саму никогда не принимали.

– Ты пришла одна? – спросил Пол.

– Да. Я пила чай у Агаты. Мы идем в церковь. Я на минутку, хотела повидать Клару.

– Что ж ты не пришла на чай к нам? – сказал он.

Мириам коротко засмеялась, и Клара с досадой отвернулась.

– Тебе нравятся хризантемы? – спросил Пол.

– Да, они очень хороши, – ответила Мириам.

– Какие тебе нравятся больше всех? – спросил он.

– Сама не знаю. Пожалуй, те, бронзовые.

– Ты, наверно, еще не все видела. Пойдем, посмотришь. Идемте, Клара, посмотрите, какие предпочтете вы.

Он повел их обеих в ту часть сада, где цветы всех оттенков неровной густой каймой тянулись вдоль дорожки до самого луга. Пол отметил про себя, что положение, в котором он очутился, нисколько его не смущает.

– Смотри, Мириам, – вот эти белые из твоего сада. Здесь они не так хороши, правда?

– Да, – сказала Мириам.

– Но они выносливей. У вас там они лучше защищены и вырастают большие, нежные, но быстро вянут. Мне нравятся вот эти маленькие желтые. Сорвать тебе несколько?

В церкви зазвонили колокола, звон разнесся над поселком, над лугом. Мириам взглянула на колокольню, гордо возвышавшуюся среди крыш, что там и тут жались друг к другу, и вспомнила зарисовки, которые как-то принес ей Пол. Тогда все было по-иному, но он и теперь еще не ушел от нее. Она попросила у него какую-нибудь книжку почитать. Он кинулся в дом.

– Как! Это Мириам? – холодно спросила мать.

– Да, она говорила, что зайдет повидаться с Кларой.

– Так ты ей заранее сказал? – язвительно отозвалась мать.

– Да. А почему бы нет?

– В самом деле, почему бы нет, – сказала миссис Морел и опять углубилась в книгу. Пол наморщился от материнской иронии, досадливо нахмурился и подумал: «Ну почему я не могу поступать по-своему?»

– Ты в первый раз видишь миссис Морел? – спросила Клару Мириам.

– Да. Но она такая славная!..

– Да, – сказала Мириам, опустив голову. – В некоторых отношениях она очень хорошая.

– Уж наверно.

– Пол тебе много про нее рассказывал?

– Да, немало.

– Вот как!

И, пока он не вернулся с книгой, они больше не разговаривали.

– Когда надо ее отдать? – спросила Мириам.

– Все равно, – ответил Пол.

Клара захотела вернуться в дом, а Пол решил проводить Мириам до калитки.

– Когда приедешь на Ивовую ферму? – спросила та.

– Трудно сказать, – ответила Клара.

– Мама просила передать, что будет тебе рада в любое время, если захочешь приехать.

– Спасибо. Я бы с удовольствием приехала, но не знаю, когда смогу.

– Ну и хорошо! – не без горечи воскликнула Мириам и отвернулась.

Она шла по дорожке, прижав губы к цветам, которые сорвал для нее Пол.

– Может, ты все-таки зайдешь? – предложил Пол.

– Нет, спасибо.

– Мы собираемся в церковь.

– Вот как, значит; я вас увижу! – Горько стало Мириам.

– Да.

Они расстались. Пол чувствовал себя виноватым перед ней. А ей было горько, и она его презирала. Ведь он все еще принадлежит ей, и однако, у него есть Клара, и он привел ее к себе домой, и в церкви будет сидеть с ней подле матери, и даст ей тот самый молитвенник, который в давние времена давал ей. Ей слышно было, как он бегом кинулся к дому.

Но вошел он не сразу. Остановился на траве и услышал голос Клары, а потом ответ матери:

– Есть у Мириам одно свойство, которое мне отвратительно, в ней сидит ищейка.

– Да, – живо отозвалась мать, – да. Вот хоть сейчас, ну разве это не отвратительно!

Пола обдало жаром, он возмутился, что они так судят о Мириам. Какое у них право так говорить! Однако от их слов почему-то вспыхнула ненависть к Мириам. Потом душа взбунтовалась против Клары – почему она позволяет себе так говорить о Мириам! В конце концов, если уж говорить о добродетели, Мириам выше Клары. Он вошел в дом. Мать была явно взволнована. Она постукивала ладонью по ручке дивана, как делают женщины, когда их терпению приходит конец. Полу всегда невыносимо было видеть это движение. Все молчали, потом заговорил он.

В церкви Мириам увидела, он нашел для Клары нужный псалом в Псалтири, как находил прежде для нее. И во время службы он видел Мириам в другой стороне храма, шляпа отбрасывала густую тень на ее лицо. Каково ей видеть рядом с ним Клару? Прежде он об этом не подумал. Он чувствовал, что обходится с Мириам безжалостно.

После службы он пошел с Кларой через Пентрич. Был темный осенний вечер. Они попрощались с Мириам, и, когда оставили ее одну, у Пола сжалось сердце. «Но так ей и надо», – сказал он про себя, и почти приятно было у нее на глазах уйти с другой, такой красивой.

В темноте пахло влажными листьями. Они шли, и теплая рука Клары безвольно лежала в его руке. Противоречивые чувства раздирали его. В душе бушевал бой, и худо ему было.

Они шли, и на Пентричском холме Клара прислонилась к нему. Он обнял ее за талию. Они шли, и он чувствовал под рукой упругое движенье ее тела, и уже не так сжималось сердце из-за Мириам, и кровь быстрей побежала по жилам. Он прижимал Клару ближе, ближе.

И она сказала тихонько:

– Ты все продолжаешь с Мириам.

– Только разговариваю. У нас и прежде мало что было, кроме разговоров, – с горечью сказал он.