Сыновья и любовники

Спектакль продолжался. Пол был одержим желанием поцеловать крохотную голубую венку, что примостилась в изгибе Клариного локтя. Он чувствовал эту жилку. Кажется, пока он не прижался к ней губами, жизнь его приостановилась. Поцеловать ее, непременно! Но кругом люди! И все-таки он быстро наклонился и коснулся ее губами. Усы пощекотали нежную плоть. Клара вздрогнула, отдернула руку.

Но вот спектакль кончился, зажгли свет, публика аплодировала, Пол очнулся, глянул на часы. Его поезд уже ушел.

– Придется мне идти домой пешком! – сказал он.

Клара посмотрела на него.

– Уже так поздно? – спросила она.

Пол кивнул. Потом подал ей пальто.

– Люблю тебя! Ты так хороша в этом платье, – пробормотал он, пригнувшись к ее плечу, среди шумной толчеи.

Она все молчала. Они вышли из театра. Пол увидел идущих мимо людей, извозчиков, что поджидали седоков. Ему показалось, он встретился с горящими ненавистью карими глазами. Но не узнал их. Они с Кларой повернули, бессознательно направляясь к вокзалу.

Поезд уже ушел. Придется идти пешком десять миль.

– Не страшно, – сказал Пол. – Мне будет только приятно…

– А может, переночуешь у нас? – краснея, предложила Клара. – Я могу лечь с мамой.

Пол посмотрел на нее. Глаза их встретились.

– А что скажет твоя мама? – спросил он.

– Она не будет против.

– Ты уверена?

– Конечно!

– Значит, я пойду к тебе?

– Если хочешь.

– Хорошо.

И они повернули в другую сторону. На первой же остановке сели в трамвай. Свежий ветер дул им в лицо. Улицы были темны. Трамвай поспешал, покачивался. Пол сидел, крепко зажав в руке Кларину руку.

– А твоя мама уже легла? – спросил он.

– Возможно. Надеюсь, что нет.

Единственные прохожие, они быстро шли по молчаливой темной улочке. Клара юркнула в дом. Пол замешкался.

– Входи, – сказала она.

Пол мигом оказался на крыльце, и вот он уже в комнате. В двери напротив появилась мать, большая, недружелюбная.

– Кого это ты привела? – спросила она.

– Это мистер Морел, он опоздал на поезд. Я подумала, мы можем приютить его на ночь, не то ему придется отшагать десять миль.

Миссис Рэдфорд хмыкнула.

– Твое дело! Раз ты его пригласила, будет гостем, я-то не против. Хозяйка здесь ты!

– Если я вам не по душе, я могу и уйти, – сказал Пол.

– Не, не, еще чего! Заходите, располагайтесь! Вот только по вкусу ли вам будет, что я ей на ужин сготовила.

Ужин состоял из тарелочки жареной картошки и кусочка бекона. Стол был накрыт кое-как, на одного.

– Можете взять еще бекону, – продолжала миссис Рэдфорд. – А жареной картошки больше нету.

– Мне неловко вас беспокоить, – сказал Пол.

– Еще извиняться вздумал! Это не по мне! Вы ведь приглашали ее в театр, верно? – в вопросе слышалась насмешка.

– Ну и что? – неловко засмеялся Пол.

– Ну, так чего ж говорить про кусочек бекона! Снимайте пальто.

Большая, осанистая, она пыталась оценить, что же происходит. А тем временем хозяйничала у буфета. Клара взяла у Пола пальто. В комнате горела лампа, было очень тепло и уютно.

– Вот те на! – воскликнула миссис Рэдфорд. – И красавчики же вы оба, скажу я вам! Чегой-то вы так вырядились?

– По правде говоря, мы и сами не знаем, – сказал Пол, чувствуя себя мышью в лапах кошки.

– Нет места в нашем доме для этаких франтов, коли вы невесть чего об себе вообразили, – съязвила она. И это был злой выпад.

Оба они, и Пол в смокинге и Клара в зеленом платье с обнаженными плечами, порядком смутились. Оба чувствовали, что в этой кухонке им надо быть друг для друга защитой.

– Нет, вы только гляньте, как расцвела! – продолжала миссис Рэдфорд, показывая на Клару. – Чего она надумала, на кой это все?

Пол посмотрел на Клару. Она вспыхнула, даже шея пошла красными пятнами. Не сразу он сказал:

– И ведь вам приятно видеть ее такую?

Они сейчас были в ее власти. Сердце его все время громко стучало, нервы натянуты. Но он ей не поддастся.

– Это мне-то приятно! – крикнула старуха. – Чего ж приятного, коли она ведет себя дура дурой!

– Я видал, иные люди ставят себя в положение и поглупее, – сказал он. Теперь он защищал Клару.

– Вон что! Это когда ж? – ехидно отозвалась старуха.

– А когда они похожи на пугало, – отвечал Пол.

Большая, грозная, миссис Рэдфорд застыла на каминном коврике с вилкой в руке и ответила не сразу.

– Обои дураки, и те и эти, – наконец сказала она и отвернулась к жаровне.

– Нет, – упрямо возразил Пол. – Люди должны выглядеть как можно лучше.

– И по-вашему, вот это и значит выглядеть мило! – крикнула мать, презрительно ткнув вилкой в сторону Клары. – Это… это похоже, будто она толком и не одета!

– Да просто вам завидно, что сами не можете вот так щегольнуть, – засмеялся Пол.

– Я-то! Да я с кем хочешь могла б пойти в вечернем наряде, была бы охота! – последовал презрительный ответ.

– А чего ж не захотели? – задал он вполне уместный вопрос. – Или ходили?

Миссис Рэдфорд молчала. Перевернула на сковороде бекон. У Пола колотилось сердце, кажется, он всерьез ее обидел.

– Я-то! – наконец воскликнула миссис Рэдфорд. – Нет, не ходила я! И когда в услужении была, раз увижу, какая из служанок пошла из дому с голыми плечами, я уж знала, дешевка она, и на танцульку идет.