Сыновний бунт

Прокатился смех. Григорий что-то бурчал, а Иван уже рассказывал о. том, что все строительство Журавлей с двумя хуторами рассчитано на десять лет и что вестись оно должно в три очереди; что по проекту село делится на зоны: жилую, отдыха и административно-общественную; что за десять лет необходимо построить пятьдесят шесть двухэтажных домов, Дом культуры, торговое здание, почту и телеграф, агролабораторию, столовую на шестьсот мест, баню и прачечную, детский сад и ясли, школу-интернат, больницу с медицинским пунктом и аптекой, ветеринарную лечебницу, а на берегу Егорлыка, недалеко от жилых корпусов, раскинуть парк со стадионом и гимнастическим городком… Производственная зона выносится за село. Тут будут строиться хозяйственные дворы, пилорама, механические мастерские, гараж…

— Постепенно, в течение десяти лет, — продолжал Иван, — жители Куркуля и Вербовой Балки переселятся в Журавли. К концу десятилетия население Журавлей увеличится до пяти тысяч человек. — Иван взглянул на Игната и Антона; над селом густели сумерки, и лица стариков не были видны. — При новой застройке Журавлей лучше всего принять так называемую тупиковую систему… Что оно такое? Смотрите на макет… Тут все показано…

— Как же смотреть?

— Ничего не видно!

— Свет! Давайте свет!

Из-под блестящего козырька, висевшего на столбе, полились яркие. лучи, и всем стали видны игрушечные дома, и такие же игрушечные улицы, и парк, и те короткие улочки, что ответвлялись от главного проезжего тракта.

— Как видите, центральная улица выносится на край села, ближе к степи, — пояснил Иван. — Сюда, к Егорлыку, ответвляются вот эти тупички. Здесь и будет жилая зона Журавлей. Тупиковая застройка в данном случае выгодна тем, — продолжал Иван, отойдя от макета, — что жилые дома отделены от главного тракта не только расстоянием, но и зеленым поясом и приближены к центру села и к реке. Тут не будет пыли, шума. Кроме того, тупиковая система дает возможность при строительстве двухэтажных домов выделить каждому хозяину при его квартире земельный участок. — Камышинка забегала по макету. — Обратите внимание! В каком доме вы ни проживали бы, от вас недалеко и магазин, и кино, и парк, и детские ясли, и школа…

— Ваня, извиняй нас, нас мы с Антоном тебя перебьем, — сказал Игнат, стоя на погребке. — Хождение — это не та суть! Конешно, никто не станет возражать, ежели все близенько и все у тебя, сказать, рядом… Но ты поясняй нам о главном — о квартире! Какое у нас будет жилище? Вот что зараз людей более всего тревожит. Не как жить, а в чем жить.

— Правильно, деды! — послышался голос: одобрения.

— Ходить-то мы привыкли, а вот в чем жить?

— Какая она будет, та комнатуха?

— Иван Иванович! Может случиться и так: новые жилища окажутся человеку не по душе?

— Верно! Теперешние наши землянушки на вид неказистые, а мы к ним привыкли и живем… Изничтожим землянушки, а к городским квартирам не привыкнем… И будем мучиться!

— Это надо обмозговать!.. Вон покойный дед Лука ни за что не хотел покидать землянку и перебираться в красивый сыновний дом… А почему? Привычка!

— Не печалься, Андрон Самсонович! — крикнула женщина с грузовика. — Человек ко всему привыкает, и к плохому, а тем бо, лее к хорошему. — Женщина подошла к борту. Это была Евдокия Сушкова, та самая тетя Дуся, которая в Птичьем чуть было не избила шофера Галактио-нова. — Вам, мужикам, хорошо тужить по зем-лянушкам! Пришел, поел, выспался и опять ушел на весь день. Пусть архитектор у нас, у женщин, спросит, в каких, домах мы хотим жить. Да мы из-за одной воды, чтобы она была в доме, пойдем хоть на край света! Правильно говорю, бабы?

— Верно, Дуся!

— Да я первая согласна перебраться в новый дом!

— От коромысла у нас на шеях мозоли, как у быков от ярма!

— Да что там толковать! Жилища — это главное!

— Так что, Иван Иванович, поясняй нам насчет жилья!

— Хотелось бы, чтобы было удобно и чтобы не по-городскому…

— И волки сыты, и овцы целы?

— Ишь чего Петру захотелось!

— Как же это так? Ежели удобно, то это уже по-городскому…

Иван поднял руку, постоял так, пока собрание немного успокоилось.