Syntheism - Creating God in the Internet Age

Во всяком случае, важно то, что парижские уличные беспорядки были бы немыслимы без печатного станка, который стал полностью и широко распространен в обществе лишь спустя несколько трансформирующихся столетий. Он до неузнаваемости изменил сначала Европу, а затем и весь остальной мир, и географическое местопребывание Французской революции связано не столько с тем, что Франция стала первой страной, где большинство населения умело читать и писать, сколько с тем, что они были необычайно новаторскими или ясно мыслящими. Бадью и Зизек считают, что сначала нужно позволить сингулярности произойти, затем подождать, пока она породит новую структуру власти, а затем дождаться кровавого конфликта внутри новой структуры власти - где тучные и физически худые философы действительно обещают сами идти на баррикады и забрасывать власти коктейлями Молотова - только после этого можно будет говорить о подлинной революции. Гегель, скорее всего, не согласился бы с такой статичной и зависящей от культуры идеей революции. Вряд ли предполагал, что Париж 1789 года навечно зафиксирует значение слова "революция", которое на самом деле является метаконцептом, в том виде, как это делают консервативные революционные романтики Бадью и Зицек. То есть революция - это неизменно неудачное, трагическое повторение события в Париже 1789 года, к тому же всегда осуществляемое разъяренными молодыми людьми с оружием в руках и угнетенными авторитарным тираном, сапоги которого они так любят лизать.

Как ни парадоксально, ностальгическое представление о революции у Бадью и Зизека страдает от вопиющего недостатка именно революционности. Синтетисты, напротив, нацелены на нечто гораздо более радикальное. Сингулярность - это окончательное событие в соответствии с критериями, которые мы используем в этой книге. И уже сейчас происходят три параллельные революции - даже если Бадью и Зизек с их консервативными шаблонами и мигалками, кажется, не в состоянии их осознать - а именно: расширение Интернета, смена реляционистской парадигмы как в физике, так и в социологии, и, наконец, химическое освобождение. Сингулярность, которая представляет собой наш переход от человечества к трансчеловечеству, - это одно из трех слившихся воедино сверхсобытий революции в не слишком отдаленном будущем. Четвертая сингулярность в истории уже ждет своего часа. Все, что нам нужно сделать, - это последовать совету Критчли, который советует нам сначала построить синтетические храмы и монастыри, где благодаря нашему вычитанию из окружающего мира мы сможем совершить революцию как истину, как акт нашего времени. Мы сами являемся четвертой сингулярностью!

 

Культура участия, религиозные ритуалы и психоделические практики

Науки требуют логического интеллекта. Искусство требует интуитивного интеллекта. Философия же требует и того, и другого. Поэтому философия - узкая дисциплина с точки зрения производства, потребления и таланта в целом. Философские работы, по понятным причинам, не являются типичными бестселлерами. Но это, конечно, не делает философию менее важной. Философия возвещает о достижениях, которые впоследствии приходят и в науку, и в искусство. Без Ницше не было бы ни Эйнштейна, ни Пикассо. Как говорится, время не пришло бы; не было бы резонанса, не было бы той восприимчивой среды, которая делает Эйнштейна именно Эйнштейном, а Пикассо - именно Пикассо.

Из непонятной философской идеи эмерджентность со временем превратилась в одно из центральных понятий в науке. Идея заключается в том, что конкретная система может настолько сильно измениться при небольшом изменении степени ее сложности - в переломный момент - что система в целом превращается из явления одного типа в нечто совершенно иное, где новое эмерджентное явление появляется с совершенно новыми свойствами и качествами, которые влекут за собой необходимость классифицировать его как нечто совершенно новое по отношению к исходной системе. Согласно реляционистской физике, эмерджентность означает, что природа в целом претерпевает изменения. Эмерджентность имеет настолько решающее онтологическое значение, что возврат от новой к старой парадигме после эмерджентности невозможен. Между различными эмерджентными явлениями, состоящими, в принципе, из одних и тех же компонентов, существует иерархия. Каждый эмерджентный переход образует новый уровень в иерархии. Но поскольку каждое внезапно возникшее явление имеет свои собственные столь же внезапно возникшие законы и правила - это вполне возможно, если только вновь созданные законы и правила не угрожают существованию актуальной иерархии, - оно также изменяет природу в целом на все времена в реляционистской вселенной.