Сыны Амарны (СИ)

– Подскажи хоть, куда ехать, с восьмью-то ящиками.

– И даже карту нарисую, – "расплылся" таможенник, довольный удачным торгом, и обернулся к своим: – Хватай "документы", молодежь! Нечего людей добрых задерживать!

Спустя двадцать минут мы уже покачивались в "транспорте". Шестиколесный "Мак-35" бодро катил по проселочной дороге в сторону города, таща за собой такого же "малыша", лишенного, правда, всего не нужного прицепу. Вокруг мелькали зеленые поля, ярко контрастирующие на фоне "выжженного" красного грунта космопорта, в отдалении виднелись посевы и даже огороженные пастбища. Но чем ближе мы подъезжали к городу, тем очевиднее становился всеобщий упадок. На витринах многих лавок – как и прочих заведений – красовались надписи "Закрыто", или "Продается". Да и сам мегаполис, нельзя сказать, чтобы кишел народонаселением.

– "Забытый фронтир", – констатировал Романов, ведя "тридцать пятого" по пустующим улицам.

Редкие жители провожали вездеход любопытными взглядами – по большей части, старики и женщины. Ребятня "садилась на хвост", но повинуясь окрикам взрослых, вскоре отставала, тут же "передавая эстафету сопровождения". Я легко сделал вывод, что совершеннолетнее население – из тех, кто не успел "сбежать" – поголовно занято на заводе.

Но мы бывали в местах и похуже.

– Может, еще "перестроятся". С такой-то природой, – отозвался Дэшэн. – Фермы же, вон, есть.

– Если всякое отребье раньше не налетит, – буркнул Джонс, придерживая мелкую, что липла к окну.

Да, все мы видели подобные "забытые фронтиры". Они, как правило, становятся либо процветающими аграрными планетами – а то и курортами, – либо обыкновенными помойками, пристанищем для различного сброда.

Мы чаще проводили отпуск на последних, но местный контингент нам никогда не досаждал. Они всегда знали заранее, что в их края прибудут космопехи, и дружно предпочитали не "мозолить глаза". Ни нам, ни флоту.

Заведения на таких "жемчужинах", нами посещенные, зачастую закрывались на "рестайлинг". А то и навсегда: после самого "активного отдыха" восстановлению мало что подлежало. Но, в отличие от местного и залетного "мусора", флот всегда щедро возмещал ущерб. Подобные "посещения" владельцами заведений приравнивались к выгодной продаже не шибко прибыльного бизнеса. Они, пресытившиеся вольной жизни, сразу паковали манатки и с первым же транспортом скрывались в более благодатных местах, подальше от Периферии.

Да и гражданских космопехи никогда не "обижали действием". Без причины, по крайней мере. Как, впрочем, и "насмерть" тоже. Правда, слово "гражданский" для космопехоты понятие относительное: пока без оружия – мирный житель. Эти воспринимаются, как детишки: дерзкие, но неразумные. Полезет такой на рожон – щелкнешь по носу, дашь подзатыльник, и он, поднимаясь, быстро осознает, что "виноват, был не прав". Ну, а достанет "дедушкин обрез" – сам дурак: любой вооруженный, либо за нас, либо – против. А с врагами мы не церемонимся: космопехи "не рисуют полутонами".

Но сами мы никогда гражданских не задирали. И даже чужих женщин без их "красноречивого согласия" не трогали. У нас, вообще, не терпят подобных "любителей слабой плоти", они, как правило, и до выпуска не доживают. Мы же, черт побери, рождены, чтобы защищать тех, кто сам неспособен! Да и, как однажды сказал Джонс: "Новые сиськи – это всегда хорошо, но чо я там не видел? – и при этом, как-то разочарованно вздохнул: – Всегда только две…" К тому же "свободных нимф", желающих "гульнуть на широкие ноги" хватало. Под конец отпуска, порой, отбиваться приходилось…

– Прибыли, – сообщил Невр, тормозя у забегаловки на другом конце города.

Район, судя по виду, и в лучшие-то времена не относился к респектабельным, а ныне совсем заплыл грязью. Но, на удивление, оказался более оживленным. Ну, как оживленным. Можно ли назвать оживлением отирающих стены "коматозников" с красными глазами и дрожащими руками? Именно здесь, похоже, выпадает весь "общественный осадок" Жемчужины. Если после ухода корпорации у власти встанут правильные люди, от этого "оживления" избавятся в первую очередь.

– Зацените! – захохотал Джонс во все горло, выскакивая из "тридцать пятого". – У Тони-то не шараж-монтаж, а рэсторан!

"Старший" таможенник, когда объяснял, куда стоит обратиться с "деловым предложением", в подробности не вдавался, сказав коротко: "Вам к Тони", и пояснил, где и в какую сторону крутить руль. И сейчас "тридцать пятый" замер у "заведения с сомнительной репутацией", на облезлой вывеске которого красовалось: "Фешенебельный ресторан Тони".

Двое "детин" на входе аж вздрогнули от громогласного баса сержанта, раскатившегося по улице во все стороны. Руки метнулись к поясам, где торчали рукояти травматических "Пугачей". "Фэйсеры" не привыкли к столь беззастенчивым проявлениям эмоций – местные-то больше шепчутся, да бормочут… А, может, дремали оба вполглаза?

Джонс огляделся по сторонам, распугивая местную "фауну", хмыкнул и двинулся к напряженным "фэйсерам"; девчушка хвостиком потянулась следом.